mighty челочка
Название: Скованные одной цепью
Команда: SupermassiveBlackHole
Тема: негатив
Форма: авторский фик
Пейринг/Персонажи: Широ/Сендак
Размер: 9078 слов
Жанр: экшн, ангст, тюремный романс
Рейтинг: R
Саммари:Коммандер Сендак впадает в немилость к императору
Примечания: АУ по отношению к каноничному побегу Широ из плена.
0.— Мне нужен Чемпион, — сказал коммандер Сендак.
Охранник приподнял мохнатые уши, что выражало лёгкую степень тревоги. Возможно, к нему уже приходили с подобным требованием, потому он так спокоен.
— Чемпион отдыхает после боя, — начал охранник, но Cендак, оттолкнув его плечом, подошел к решетке, за которой на нарах лежал гладиатор. Тот даже не пошевелился, не открыл глаза, когда несколько галра столпились напротив.
— Послушайте, — снова попытался призвать к порядку охранник, и в голосе его уже звучала нарастающая паника, но Сендак без лишних церемоний ткнул его под ребра кулаком. Тот охнул и подавился нравоучениями.
— Открой камеру. Быстро, — велел Сендак. Охранник, щурясь от боли и сгорбившись, приложил к замку руку с растопыренными пальцами. Лёгкий щелчок — и дверь открылась.
Только тогда Чемпион зашевелился, поднял голову. Подскочил на своих нарах, когда один за другим солдаты Сендака зашли к нему, все четверо.
— Что вам нужно? — спросил он. В голосе не было страха, но нарочито смелый тон выдавал обман. Человек пытался казаться бесстрашным, о этот бесхитростный гладиаторский прием, чтобы снискать одобрение публики.
— Так это ты — Чемпион? — насмешливо спросил Крифон, самый рослый из офицеров. — И ты победил Мизакса? Что-то не верится.
Человек молчал, и это раззадорило остальных.
— Так и есть, обман, — протянул Аскол, самый жестокий из четвёрки. — Чемпион бы помешал мне сделать вот так.
Он ударил человека в плечо — грубо и быстро, без замаха, и тот отлетел к стене. Чемпион замер, ухватившись здоровой рукой за больную, уставился на нападавших широко раскрытыми глазами.
— Что вам нужно? — повторил он, и теперь в голосе можно было различить испуганные нотки. Аскол без слов шагнул к нему, ухватил за горло и поднял над собой. Человек захрипел.
— Нам нужен был Чемпион, — скучающе сказал Аскол. — Но нас обманули, парни. Нам подсунули кого-то…
Ухватив его за запястье, человек умудрился толкнуть его в грудь — и, освободившись от хватки, свалился у стены, а Аскол, пошатнувшись, еле устоял на ногах. Кашляя, человек попытался подняться, но пинок снова отправил его на пол.
— Ах ты тварь! — разъярился Аскол. — Думаешь, если ты бил разную шваль на Арене, то справишься с благородным галра?
Он пнул ещё раз, остальные присоединились к нему.
— Вы его убьете! — простонал охранник, котор Сендак оттеснил от решётки и который видел всё происходящее. — А у великого императора завтра большая церемония в честь новой победы, Чемпион должен стать звездой сражений!
— Если на Арене это самый сильный боец, ваши бои жалкое зрелище, — фыркнул Сендак.
Человек уже перестал стонать, слышны были только смешки и звук ударов.
— Вы не знаете, кто поставил на Чемпиона, — вполголоса произнес охранник. — И какие это деньги.
Голос его был еле слышным, но офицеры отступили, тяжело дыша и переглядываясь, торопливо вышли из камеры один за другим. Однако выражение их лиц было довольным, и Сендак усмехнулся.
— Мы лишь пришли посмотреть на Чемпиона, — сказал он, пристально глядя на охранника. — Никто из нас не тронул его и пальцем. Он упал со своей постели. Запомни это.
Охранник промолчал, подождал, пока посетители выйдут, и со вздохом зашел в камеру приводить в чувство избитого гладиатора.
1.
За решёткой кто-то был, Широ видел это даже в полутьме. Несколько фигур, знакомые силуэты. Один Нортак, неплохой парень — для тюремщика, конечно, а вот тот, который рядом с ним… Он узнал его по большим ушам, по массивным плечам и крупному торсу. Всё как в прошлый раз.
Широ прижался спиной к стене, уставился на вошедших широко раскрытыми глазами; дверь распахнулась, и Сендак оказался внутри. Чтобы тут же свалиться бесчувственным телом прямо под ноги Широ. Шум от упавшего тела сопровождался звоном цепи.
— Принимай соседа, — весело сказал один из гарла, а Нортак молча закрыл дверь. Взгляд, которым он одарил Широ, был откровенно сочувствующим.
Широ перевёл дыхание, осторожно подошел к лежащему на полу коммандеру галра, потрогал кончиком сапога.
Сендак застонал. Широ ткнул сильнее, потом пнул, не сдерживаясь.
— …Отставить, — пробормотал Сендак. Вяло шевельнул рукой, передвинул её и, опершись на локоть, приподнялся. Моргнул жёлтыми глазами, явно не веря им.
— Гладиатор, — буркнул он, брезгливо сморщив нос. Огляделся. — Где я?
Широ приподнял бровь.
— У меня в гостях, — сказал он и покачал головой. — Я же выиграл последний бой, зачем мне это наказание?
Сендак смотрел на него бесконечно долгое время, пытаясь понять, осмыслить услышанное. Снова моргнул.
— Нет, — прорычал он, попытался встать, шатаясь, и оперся о стену. — Нет, нет.
— Добро пожаловать к гладиаторам, — сказал Широ угрюмо. — Хотя на моё гостеприимство не рассчитывай.
2.
— Мне нужен император! Или хотя бы эта ведьма, Хаггар, позовите её! — бушевал Сендак, бил по прутьям клетки, пинал их. Широ, полулёжа на нарах и подперев голову ладонью, молча за ним наблюдал. Когда Сендак наконец выдохся и замолчал, держась за прутья и переводя дыхание, он сообщил:
— Охранник будет только через два варга — поведет меня… нас тренироваться. А во время сна обход каждые полварга.
Сендак круто повернулся к нему.
— Заткнись! Я скоро выйду из этой вонючей дыры. Эти ублюдки хотят меня испугать, сломить… — он взревел и снова ударил кулаком по прутьям. — Немыслимо, — проговорил он неожиданно спокойным голосом. — После стольких лет — как они смеют?
Он бросил злобный взгляд на Широ и снова уставился в пространство за решёткой, на пустой коридор.
— Они не знают, что их ждет, — пробормотал он.
— Зрелищный бой с участием бывшего коммандера? — предположил Широ.
Сендак круто развернулся, сунул ему под нос палец с острым когтем.
— Я — не бывший. Одна оплошность не может перечеркнуть всего, что я сделал для Империи! Император тщательно изучит все обстоятельства и поймет, что на мне нет вины!
Широ сел ровно и пожал плечами.
— Извини, не хочу вникать, за что тебя разжаловали из коммандеров в гладиаторы. Я лишь надеюсь, что для тебя скоро найдут отдельную уютную камеру.
— Меня скоро освободят, глупец, — прорычал Сендак.
Широ снова пожал плечами и, улегшись на нары, повернулся лицом к стене, а спиной к нему. Спать под возмущенные крики Сендака оказалось неожиданно приятно. Так он продремал какое-то время, потом, зевая, перевернулся на другой бок — и удивлённо уставился на Сендака, стоящего у решётки всё в той же позе. Встал, потянувшись, и пошел в туалетный угол.
Сендак с подозрением смотрел, как он стягивает через голову безрукавку, вешая на проходящую рядом трубу, а потом оголяется до пояса, приспуская трико.
— Что ты делаешь? — настороженно спросил он.
Широ смущенно кашлянул.
— Очень неудобная одежда, когда надо сделать что-то такое. Да, я же не сказал. Унитаз вот тут, где я стою, вровень с полом. Смывается самостоятельно.
— Ты собираешься отлить прямо при мне? — брезгливо спросил Сендак.
Широ молча повернулся к нему спиной, сделал свои дела и под шум очищаемого туалета снова стал натягивать трико на торс.
— Как животное, — брезгливо сказал Сендак. Вместо ответа Широ ткнул пальцем вверх и вправо, в угол комнаты, где под потолком тускло мигала камера.
— Компания у нас намного больше, чем ты предполагаешь. Моемся мы тоже все вместе в специальное время для мокрых процедур, — сказал он. — Привыкнешь.
— Я тебе уже сказал, человек, что я не собираюсь привыкать к этому! Меня лишь пытаются запугать, посадив в эту клетку, но я вижу их насквозь.
Грудь Сендака тяжело вздымалась, глаза ярко горели. Выйди он в этот момент на Арену, все гладиаторы разбежались бы в страхе.
Широ лишь снова пожал плечами, не споря с ним, опять улегся на нары и закрыл глаза. Когда вся жизнь проходит между кормёжкой, тренировками и Ареной, для отдыха надо использовать любую возможность. Даже если под боком беснуется разъярённый галра, который однажды натравил на него своих отмороженных солдат. Особенно если он беснуется сейчас.
Пусть рано или поздно Широ пожалеет, что к нему подселили бывшего коммандера, но в жизни так мало приятных моментов, чтобы не радоваться им.
3.
Он снова очнулся, когда Нортак, подойдя ближе к решетке его камеры, громко велел готовиться к тренировке.
Сендак стоял, прислонившись к стене, и казался успокоившимся. Смирившимся.
Но когда дверь открылась и Широ был готов выйти, Сендак метнулся быстрее молнии в проход.
Нортак только посторонился, как если бы отдавал дань уважения впавшему в немилость коммандеру — а за его спиной оказались охранники в шлемах и с копьями. Энергетические наконечники потрескивали и светились зловещим лиловым, и все они впились в тело бывшего коммандера Сендака. - Иди на тренировку, — велел Нортак. Широ обогнул лежащего без чувств Сендака и отправился вслед за другими гладиаторами.
Тренировка прошла как обычно, разве что один из самых огромных и свирепых (и бестолковых) гладиаторов, Коммот, спросил у Широ словно бы между прочим:
— К тебе подселили соседа, я слышал.
— Не то чтобы подселили, — осторожно ответил Широ — в этот момент он как раз отбивался от Коммота шестом, а тот размахивал своим так, что доставалось всем ближайшим гладиаторам. — Моя камера рассчитана на одного, а его просто заперли пока со мной.
Коммот улыбнулся так, что те, кто не сбежал ещё от его шеста, сбились по углам тренировочного зала.
— Отлично, — сказал он. — Когда его наконец определят куда-нибудь, я его навещу.
С последними словами он ойкнул, потому что своим шестом Широ попал ему точно между глаз. И остановился передохнуть, опираясь на палку.
— Что он сделал тебе? — спросил Широ, переводя дыхание.
В ответ Коммот оскалил все свои шестьдесят с лишним клыков.
— О, что он сделал. Он руководил захватом моей планеты, из-за него сгорела моя деревня, все мои люди. Никогда не думал, что смогу отомстить.
Широ вспомнил беспомощно лежащего на полу тюрьмы Сендака, и ему стало дурно.
Однако когда он вернулся после тренировки и обеда, Сендак всё ещё был в его камере — валялся на полу грудой подпаленного лилового меха. Его уже переодели в тюремную одежду — судя по его состоянию и виду одежды, с большими усилиями и не без потерь.
Покачав головой, Широ прошёл мимо него, помылся у раковины и лёг спать.
4.
Он проснулся от того, что упал с постели.
Нары были узкими, но Широ ни разу не свалился с них в течение года и даже привык к своей крохотной постели. А сейчас он очнулся на полу и какое-то время лежал, хлопая глазами и пытаясь понять, что это было.
Свет в тюрьме был приглушённым, и он не сразу сообразил, что над ним что-то нависает.
А когда понял, неожиданно для себя разозлился, как не злился уже давно.
— Эй!
Сендак продолжал спать, свернувшись на его постели — и как только поместился?!
— Эй! — повторил Широ. — Это что такое?
Сендак в ответ что-то буркнул, не открывая глаз.
— Какого чёрта ты занял мою постель? И сбросил меня на пол! Если ты устал, ты мог бы попросить…
Сендак, по-прежнему не открывая глаз, махнул рукой, как будто отгонял надоедливое насекомое.
— Ну всё, — сказал Широ. Перехватил запястье Сендака и одним рывком вышвырнул его из постели.
Тот ударился о стену камеры и вскочил на ноги, бешено шипя, как разъярённый кот.
— Да как ты смеешь?!
— Это моя камера. Это моя постель. И я… — начал Широ, но закончить уже не успел — всей своей бешеной массой Сендак кинулся на него.
Ночь они оба провели без постели — каждый в одиночке карцера. Широ умудрился даже поспать, свернувшись в углу, но сон его был неглубоким, да и завывания Сендака в соседней камере не убаюкивали.
Утром Норток самолично вывел Широ и по пути сказал вполголоса:
— Терпи, Чемпион. Твоя камера — единственная одиночка, а у нас в последнее время много пленных.
— Я думал, у нас хорошие отношения, — с кривой улыбкой сказал Широ и тут же добавил, показывая, как ценит извинения от начальника тюрьмы: — Но у меня в камере по-прежнему одна постель.
— Я велел своим сделать вторую, — вздохнул Норток. — Но вчера меня вызвали к императорскому распорядителю боями, и всю ночь мы провели, составляя расписание будущих битв. Мои остолопы без меня решили повеселиться…
Смысл его слов дошёл до Широ только тогда, когда он подошёл к своей камере и увидел наспех сооружённые нары с другой стороны камеры — близко к его постели, на расстоянии руки.
— Нет, нет, неет, — выдохнул Широ. Потом он заметил Сендака — злющего, но притихшего. Сендак натягивал на себя тюремное трико: похоже, он только что или мылся, или справлял малую нужду.
— Приберитесь в камере и выходите на завтрак, — велел Нортак и отправился дальше по коридору, выслушивая отчёты и оправдания подчинённых о прошедшей ночи.
5.
— Все садятся за общий стол. Тебе лучше сесть у выхода.
— С чего бы? — высокомерно спросил Сендак, пока они с Широ шли к столовой.
— Потому что чем ближе к главе стола, тем выше статус, — пояснил Широ нехотя. Он сам не понимал, зачем помогает злобному ушастому коммандеру, который, скорее всего, долго не протянет — Коммот уже заявил на него права, значит, Сендак скоро умрёт. И у Широ снова будет свободная камера.
От осознания, что он вообще мог о таком подумать, Широ замутило. Они все здесь товарищи по несчастью, пусть даже Сендак — само несчастье во плоти.
— Слушай, просто делай как я говорю, — не выдержал он. — Их много, у них… нас свои правила, и раз ты здесь, лучше их придерживаться.
Все гладиаторы подняли головы от тарелок и уставились на них.
Широ почувствовал себя неуютно — не первый раз за время жизни здесь.
— Не смотри им в глаза, — прошипел он. — Просто сядь…
Сендак прошёл мимо него, толкнув могучим плечом, и сел… у выхода, но прямо напротив сидящего на той стороне Коммота. Тот ухмыльнулся.
— Какой подарок! Сам коммандер Сендак посетил нас. Ну что, парни, кто будет его держать, пока я буду перегрызать ему горло?
— Чтобы перегрызть горло тебе, мне помощники не нужны, — прорычал Сендак, вскакивая на ноги.
Следом вскочил Широ и встал перед ним.
— Он теперь с нами, он такой же, как мы, — быстро сказал он.
— Он не такой! — заорал Коммот.
В столовую заглянул охранник, дёрнул ушами.
— Что разорались? — недовольно сказал он. — А ну быстро на тренировку. Кроме тебя, — мрачно добавил он, указывая на Сендака.
6.
На тренировке им объявили, что завтра будет бой, и велели готовиться как следует.
«Сендака нет — значит, ему это не грозит? Что он такого совершил, что впал в подобную немилость? Значит ли это, что его ждёт что-то пострашнее боя на Арене?»
Широ так погрузился в мысли о судьбе Сендака, что пропустил удар и свалился как подкошенный на пол тренировочного зала.
Коммот навис над ним, скалясь во весь рот и капая слюной.
— Похоже, ты сдаёшь, Чемпион. Сначала жалеешь галра, потом теряешь хватку, и вот ты уже мёртв.
— За что ты оказался здесь? — спросил Широ у Сендака, который ждал в камере его возвращения и выглядел живым и здоровым. И ещё более присмиревшим — вот благодать.
Вместо ответа Сендак поднялся со своей постели, подошёл к углу с туалетом и стал стягивать с себя до пояса тюремное трико.
Широ вздохнул и лёг в постель, положил под голову руки. Тихий Сендак был лучше, чем Сендак задиристый, но всё же это было так странно и неправильно — что он так быстро сломался.
7.
О том, что Широ оказался неправ в отношении Сендака, он понял, когда утром к ним в камеру пришли двое охранников с массивной цепью и двумя ошейниками — один диаметром под шею Широ, второй — намного шире.
— Что это? — удивлённо спросил Широ, а Сендак вместо ответа вышвырнул обоих охранников вместе с цепью.
Скоро в комнате было не протолкнуться от галра, которые скрутили Сендака и заодно совершенно не сопротивляющегося Широ и надели на каждого по ошейнику.
Когда их отпустили, и Широ попытался сесть на постель, чувствуя в ногах противную слабость, его рывком подняло на ноги. Это Сендак кинулся на решётку, за которой скалились охранники. Рядом сковывали остальных гладиаторов, послушных и перепуганных. Дальше по коридору слышался грозный ор Коммота — он единственный кроме Сендака пытался протестовать и сопротивляться.
Постепенно гладиаторов стали парами выводить на игру.
— Не мой приказ, Чемпион, — тихо произнес Норток, когда вёл их к Арене. — Распорядитель решил, что немного оригинальности в бою не повредит. Удачи тебе.
Удача была нужна Широ как воздух — Сендак рвался из рук дюжих галра-охранников, и его самого периодически дёргало туда-сюда; один раз Широ едва смог устоять на ногах.
Но вот их вытолкнули на Арену, в последнее мгновение сунув в руку по копью (Сендака и тут обделили), и всё перестало иметь значение.
— Вот из тех ворот выйдет враг, — торопливо пояснил Широ. — Поэтому лучше держаться…
— Я знаю, откуда выйдет враг, — отрезал Сендак. Он вдруг стал спокойным и собранным. — Тебе лучше отдать копьё мне, Чемпион, у меня руки длиннее, и я смогу не подпустить врага к нам близко. А ты становись мне за спину и старайся не мешать.
— У тебя нет опыта… — начал было Широ, но Сендак только фыркнул.
— Я профессиональный солдат, а ты — ты сражаешься не больше декафиба. И я видел немало боёв на Арене — сверху, со своей ложи, — больше, чем тех, в которых ты участвовал. Слушайся меня.
Он говорил уверенно и спокойно, и Широ после недолгих колебаний отдал ему копьё. Не станет же Сендак его убивать тут?
Остальные гладиаторы, стоя спина к спине с товарищем по несчастью, выглядели куда менее собранными и спокойными. Ошейники и цепи не были частью привычной им жизни, и этого хватило, чтобы выбить их из колеи.
В каком-то смысле Сендак оказал Широ услугу — после его появления Широ был готов ко всему.
Ворота открылись, и на Арену с лаем кинулись огромные лохматые псы откуда-то с самой окраины галактики — Широ уже сражался с ними. Но следом за ними бежали звёздные кошки с родной планеты Коммота, а за ними — какие-то мерзкие на вид рептилии, которых Широ видел в первый раз. Похоже, сегодня распорядитель боёв решил в самом деле проредить количество гладиаторов, освобождая места для новых бойцов.
— И это всё? — крикнул Сендак, отбивая первую атаку — огромный пёс с оскаленной пастью отлетел в сторону, как щенок.
— Сзади! — крикнул Широ, и Сендак, обернувшись, проткнул копьём звёздного кота, а Широ встретил ударом кулака ящерицу.
Рядом с ним упало копьё — проследив взглядом, Широ увидел двух лежащих в луже крови гладиаторов — братьев-близнецов, задиристых, но дружных ребят.
— Простите, ребята, вам уже не нужно, — сказал Широ, поднимая копьё.
В бою приходилось всё время держаться Сендака, следить за ним, подстраиваться под его движения. Сражаться было тяжело — но постепенно Широ понял, что чувствует Сендака, может предугадать его движения — и что Сендак сам в свою очередь подстраивается под него.
Естественно, солдаты же сражаются в команде, в отличие от гладиаторов, где обычно каждый за себя.
— Беру на себя самого крупного, а ты прикрой мою спину, — сказали они одновременно в какой-то момент — и оба оскалились друг на друга.
Громадный кот не стал ждать, прыгнул на них — и повис на двух копьях.
— Это был мой зверь! — рыкнул Сендак, уже ища глазами новую цель — и опустил копьё.
Оглядевшись, Широ понял, что битва закончена. Вокруг лежали тела животных, а среди гладиаторов, кроме братьев-близнецов, не погиб больше никто.
Толпа на Арене кричала и топала ногами, офицеры в ложах довольно кивали друг другу.
Сендак, повернувшись, пошёл к выходу, пока закрытому, и Широ ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Остальные гладиаторы потянулись вслед за ними, звеня цепями, под одобрительные крики толпы.
8.
— Почему сняли цепи со всех, кроме нас?
Сендак был в бешенстве. Мало того, что наказание затянулось, так теперь и это!
Конечно, бой на Арене вышел славный, он хорошо поразмялся. Да и Чемпион был неплох, но терпеть дальше он не собирался.
— Приказ свыше, — ухмыльнулся охранник. — Вы так хорошо смотрелись на Арене, что вас решили пока подержать так.
Сендаку оставалось только взвыть от злости. Наверняка это кто-то и бывших завистников подсуетился, и теперь ему придётся всё время таскать за собой — он оглянулся — Чемпиона. Хотя лучше он, чем тот огромный уродливый дикарь, что сидит обычно во главе стола на обедах. И который что-то там вещал о том, что убьёт Сендака.
Ничего, вот он выберется…
Сон пришёл не скоро, и был он трудный и неспокойный. Мешал и ошейник, и ломота в теле, и раны от проклятых энергетических копий.
Сендак ворочался с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее, и уснул с мыслью: «Когда-нибудь я убью их всех».
Проснулся он не от зычного голоса проклятого, как его там, охранника. Просто что-то выдернуло из сна, и Сендак открыл глаза и замер, прислушиваясь.
В темноте шелестели, .дышали и даже чуть всхлипывали. Сендак принюхался и сморщил нос: пахло возбуждением. Он повернулся к Широ, чтобы разбудить его — и застыл.
Ему потребовалась целая пара тиков, чтобы понять, что именно происходит совсем рядом с ним, на соседней койке.
Широ вздохнул особенно шумно, стискивая свободной рукой простыни, пока другая под покрывалом двигалась быстро-быстро, зажмурился, голова откинулась на подушку. Цепь чуть позванивала в унисон.
— Что ты делаешь? — брезгливо и возмущённо спросил Сендак, хотя вопрос был исключительно риторическим.
Широ вздрогнул, раскрыл глаза и уставился на него. Охнул, натянул одеяло, закрывающее его по пояс, до самого подбородка.
— Я думал, ты спишь, — сказал он, но совсем не раскаивающимся тоном. — Я привык быть один, вот и…
— Это гадко. Мерзко. Отвратительно, — сказал Сендак.
— Что? — Широ даже приподнялся на койке, и одеяло сползло, снова открывая его до пояса. — Эй, я всего лишь…
— Заткнись, — велел Сендак. — Ты как какое-то животное. Скот в хлеву, которому наплевать на приличия.
— Ах вот как, — от возмущения Широ снова часто задышал. Сжал руку в кулак и вдруг ударил по постели. — Вот как?!
Он сел на постели, не обращая внимания на то, что теперь его ничего не прикрывало.
— Это вы заперли меня тут, — сказал он ровно. — И всех нас, и поместили эти камеры над нашими головами. Я уже почти год, наверное, так живу, — почти смущённо добавил он, но тон его снова стал спокойным и холодным: — Ты и сам поймёшь, как пройдёт время.
«Я не собираюсь гнить здесь с тобой», — хотел ответить Сендак, но вспомнил, как уже много раз говорил это. Неужели его никто не хочет пугать, а он теперь действительно опустился до уровня этого существа? Всех тех, кто населяет клетки, кого до этого Сендак видел с высоты своей ложи на трибуне Арены.
Эта мысль так поразила его, как потрясла, что он вскочил с постели и, зарычав от ужаса и бессильной ярости, бросился на Широ, ухватил за горло и прижал к стене всем телом.
— Ты!.. — только и смог он сказать, тыча пальцем ему в грудь. — Ты!..
«Ты не можешь быть прав».
Широ смотрел на него, запрокинув голову и сморщив от боли лицо. Ухватил его за запястье, но не так, как хватаются желающие выжить. Прикосновение его было неожиданно деликатным.
Глядя из-под своей светлой чёлки, Широ сглотнул и сказал:
— Я не против.
Сендак уставился на него с удивлением. Не может же быть, что он имеет в виду… Но совсем недвусмысленное ощущение у бедра подсказало, что он на верном пути.
— Даже не думай, — высокомерно сказал Сендак, со всем возможным достоинством освободил Широ от своей хватки и отодвинулся.
Тот встал ровнее, потёр шею, но в его взгляде Сендак уловил что-то вроде разочарования. И пусть это было мерзко, но ему даже почти польстило.
— Даже не думай, — повторил он сквозь зубы, снова укладываясь спать, и отвернулся к стене. Если Широ потом и пытался наверстать упущенное со своей правой рукой, Сендак этого уже не слышал.
9.
— Хороший бой, — сказал Широ, вытягиваясь на своей постели. Его раны уже обработали, и попутно сам Широ помылся, и непривычно голая кожа его блестела при свете, и лежал теперь перед Сендаком почти голый — кое-где тело прикрывала серебристая заживляющая лента, которую Широ звал смешным словом «бинты».
— Слишком лёгкий, — отозвался Шендак. Бой лёгким не был, особенно с цепью и висящим на другом её конце бесполезным человеком…
Ладно, Широ действительно был Чемпионом и сражался храбро и умело. Где-то ему не хватало массы, где-то опыта, где-то банально силы. И всё же на Арене он был почти богом. И уже третий бой Сендак почти наслаждался, сражась с Широ бок о бок.
Вот только говорить ему об этом Сендак не собирался.
Широ только улыбнулся — легко и беззлобно, будто мог прочитать его мысли.
— Сегодня будет хороший ужин, — сообщил он. — Кому-то приведут девушек. Кого-то заберут к новым покровителям…
Сендак приподнял голову. Это было даже интересно. Он никогда особенно не вдумывался, как всё устроено у гладиаторов — ему достаточно было смотреть на зрелищные бои. Гладиаторы нужны, чтобы их сражения и смерти приятно щекотали нервы. Чем живут эти жалкие существа, он и не задумывался.
До тех пор, пока не оказался одним из них.
— Что за покровители? — осведомился он.
Широ, кажется, сконфузился. Для существа, которое не стеснялось мастурбировать в присутствии сокамерника, он выглядел забавно.
— Покровители, — повторил он, будто это всё объясняло. — Это кое-кто из элиты галра, кому нравится определённый гладиатор…
— И они желают с ним переспать? — уточнил Сендак, которому надоело, как Широ мнётся с объяснениями.
— Да. И, конечно, если гладиатор сам желает каких-то привилегий. Иногда, но очень редко, хороших гладиаторов их покровители могут забрать к себе.
— Пленников? Представителей враждебных рас, которые умеют обращаться с оружием и убивать? — Сендак аж присел и ударил кулаком по постели. — Кто позволяет? Куда смотрят охранники?
— А куда смотрят охранники, когда солдаты приходят избивать гладиаторов? — огрызнулся Широ в ответ.
Это не то же самое! Солдатам нужно поднять командный и боевой дух, когда они падают духом!
— И ты устраиваешь им командные избиения беззащитных гладиаторов, чтобы они поверили в себя?
Широ тоже сел на постели лицом к Сендаку, глаза его метали молнии.
— Ну и армия у тебя, раз такое им помогает. Раз им такое нравится! Только подумай, — он подошёл, сжимая кулаки, к Сендаку вплотную, — что новый главнокомандующий войсками галра решит, что им неплохо было бы почесать кулаки о старого командующего!
Смотреть на его ярость было забавно: Сендак лёг назад на постель, опёрся подбородком о кулак и спросил насмешливо:
— Тебе давно не приводили девицу для удовлетворения твоих потребностей? Поэтому ты в таком дурном настроении, человек? Твои руки слишком болят после боя, чтобы ты воспользовался ими?
Широ сжал свои кулаки, ноздри его раздулись — и вдруг, опустив руки, он отвернулся и лёг на свою постель. Даже сама спина его выражала усталость и уныние.
Сендак усмехнулся и закрыл глаза. Но поспать не получалось: как и предсказывал Широ, коридор заполнился сначала женскими голосами и скрипом открываемых дверей, а затем вздохами и стонами.
Сендака передёрнуло. Он прижал уши к голове, но даже это не помогло. А тут ещё Широ перевернулся на спину и, когда из соседней камеры заохали особенно громко, улыбнулся.
— Если тебе приведут какую-нибудь… профессионалку, я вышвырну вас обоих.
Широ тут же помрачнел и ответил, не глядя на Сендака:
— Не приведут. Мне такое не нужно.
— Такое? — теперь уже улыбался Сендак.
— Такое, — сквозь зубы повторил Широ. — Я не хочу, чтобы кто-то делал это со мной из страха или по принуждению.
Сендак, не веря, оглядел его — мускулистое, ладно сложенное тело, блестящая мягкая безволосая кожа, необычное, но приятное лицо. Вспомнил, каким был Широ на Арене — воплощение Бога Хаоса и Войны из старых легенд галра.
— Да кто не захочет Чемпиона? — спросил он с искренним удивлением.
В ответ Широ наградил его угрюмым взглядом, который живо напомнил Сендаку: рука на голой шее, голод в глазах, хриплое: «Я не против» и ответное — «Даже не думай».
«Ты же не захотел», — говорил взгляд Широ.
— Они боятся меня. Они считают, что я какой-то маньяк с жаждой крови.
— Но я-то не боюсь тебя, — ответил Сендак высокомерно — и получил ещё более злой взгляд. Это начинало напрягать.
Сендак поднялся, звеня цепью, и подошёл к постели Широ, который не шевельнулся, но злость в глазах сменилась удивлением. Одним быстрым движением уселся сверху, прижимая руки Широ коленями, наклонился и лизнул через всё лицо, от выреза трико до линии роста волос.
Широ дёрнулся, моргнул и уставился на Сендака округлившимися глазами.
— Ты хочешь этого, да, Чемпион? — поддразнил Сендак. — Этого тебе не хватало всё это время в плену? Поверь, у меня хватит смелости…
Со стороны коридора послышались смешки; повернув голову, Сендак увидел давящихся от хохота охранников.
— Вы всё-таки подружились, ребята, — осклабился один. — Надо было с самого начала вас сковать.
— А у коммадера губа не дура, самого Чемпиона завалить, — фальшиво восхитился второй.
Не отрывая от них взгляда, Сендак снова лизнул задёргавшегося Широ в лицо, поёрзал на его бёдрах, потираясь пахом. Пусть эти грязные солдаты видят, что военачальник императора не считает нужным стесняться жалких плебеев.
Он слишком отвлёкся — и Широ воспользовался этим. Дёрнулся, высвобождая руки, толкнул его на пол, а когда Сендак свалился на живот, ухватил за цепь и, упёршись ногой между лопаток, рванул цепь изо всех сил. Не будь горловые мускулы Сендака такими сильными, Широ свернул бы ему шею на считанное мгновение.
— О да, — свистящим шёпотом прошипел он на ухо Сендаку, — я очень этого хочу. С той ночи с твоими солдатами я хочу только этого.
В глазах темнело; Сендак из последних сил завёл руку за спину и впился когтями в ногу Широ. Тот вскрикнул, но хватку не ослабил, наоборот, словно совсем сошёл с ума.
Сендак даже не сразу понял, что случилось, когда хватка на горле ослабла и он смог наконец вздохнуть.
Охранники держали вырывающегося Широ — взгляд у него был дикий, как у зверя. И потрясённый Сендак не мог бы сказать, был ли это взгляд пленника, год провёдшего в за решёткой и на Арене — или в Широ всегда сидел этот зверь.
Охранники явно не знали, что делать со взбесившимся Чемпионом.
— В карцер? — растерянно сказал один, посмотрел на цепь — потом на других охранников.
В камеру спешно проник начальник — тот, который в своё время пытался помешать Сендаку и его ребятам позабавиться с Чемпионом — кажется, его звали Нортус, — вздохнул и огрел Широ по затылку своим бластером, подхватил его обмякшее тело и отнёс на постель.
— Если ты, коммандер, — сказал он, глядя на Сендака так, будто тот был каким-то диковинным животным, — попытаешься сделать с ним что-то, пока он без чувств… Обещаю, что ты не доживёшь до своей следующей битвы на Арене.
— Я и так не доживу, он же безумен! — прохрипел Сендак, но охранники, не глядя в его сторону, вышли из камеры.
И Сендак снова остался в одной камере с Широ.
Шея болела, глотать и даже дышать было больно. Сендак потёр горло под ошейником; Широ лежал на соседней кровати, закрыв глаза. Лицо его было обманчиво мирным, безмятежным.
«Они боятся меня».
Что же, теперь Сендак понимал их. А Нортус идиот, если считает, что нет способов избавиться от бремени на другом конце цепи.
Достаточно всего одного боя на Арене — и достаточно, чтобы Широ повернулся спиной.
10.
Нортус перед боем велел их хорошенько накормить. Гладиаторы, разглядывая невиданное угощение, вполголоса говорили, что это не к добру. Широ молчал. После той ночи, когда он чуть не убил Сендака, он перестал с ним разговаривать. Сендак отвечал тем же.
Половину из них увели куда-то совсем в другую часть Арены. оставшиеся тревожно перегововаривались.
— Не боишься? — не выдержал Сендак. С высоты его роста было видно макушку Широ, его чёлку и самый кончик его носа. Широ даже не повернул к нему головы.
И ответил не сразу, но спокойно, будто и не было между ними той ночи.
— Может быть, ты же понял, а может, ещё нет. Но когда у тебя отнимают всё, и твой мир, и друзей, и свободу, и заставляют рисковать жизнью почти каждый день, и отнимать эту жизнь у других…
— Тебе становится нечего терять? — усмехнулся Сендак.
— О нет, — ответил Широ всё так же монотонно. — Кое-что у меня ещё осталось.
Он запрокинул голову и посмотрел в упор на Сендака своими дикими тёмными глазами.
— И пусть только попробуют у меня это отобрать.
— Ты хочешь меня напугать? — прошипел Сендак. — Я ничего не боюсь, Чемпион!
Дали сигнал к бою, и ворота на Арену медленно отворились.
— Я теперь — тоже, — ответил Широ, ступая на покрытие Арены.
Ждать, пока откроются ворота напротив, пришлось недолго — и из них на Арену вышли, щурясь на свет, остальные гладиаторы.
Обе группы уставились друг на друга, не понимая, что происходит.
— Воины Арены! — раздался над ними голос распорядителя, и показался он сам — высокий и худой галра в ярком плаще. — Сегодня вашими противниками станут ваши бывшие соратники. Покажите вашу гладиаторскую гордость. Покажите, как сильно вы хотите жить.
По Арене пронёслись смешки.
— Тех, кто останется в живых, ждёт небольшая награда, — пообещал распорядитель с улыбкой. — И пусть вы уже получите величайшую награду — собственную жизнь — император не оставит вас своей милостью.
«Знаю я твою награду, — с ожесточением подумал Сендак, перехватывая поудобнее копьё. — Миска каши с мясом».
— Да начнётся бой! — крикнул распорядитель. На памяти Сендака он всего лишь пару-тройку раз удостаивал бои своим присутствием — значит, нынешний бой и правда считается чем-то особенным. Но не для Сендака.
Засмотревшись на распорядителя, он едва не пропустил момент, когда озверевшая толпа пленников кинулась на него и на тех, кто стоял вокруг.
— Я не буду их убивать, — сказал Широ подле него.
— Тогда спрячься за спину и не мешай! — прорычал Сендак.
Сражаться против гладиаторов оказалось неожиданно трудно. Озверевшие, привыкшие к боли и убийствам, они не боялись ничего и кидались прямо на копьё. Идиотский Чемпион старался оглушить, а не убивать.
Отвлёкшись на пару мелких гладиаторов, которые кололи его в ноги, Сендак совершенно пропустил более крупного соперника и сокрушительный удар от него.
Сендак упал на одно колено, и это было позорно, но не смертельно. Куда хуже, что копьё выскользнуло из руки и упало на песок далеко от него.
И уж совсем никуда не годилось то, что над ним нависла огромная туша, в которой Сендак опознал гладиатора по имени Коммот — того самого, который обвинял Сендака в смерти своей семьи и своего народа.
Коммот улыбался во весь свой зубасто-игольчатый рот — улыбкой существа, у которого вот-вот исполнится главная мечта в жизни, — и смотрел на Сендака налитыми кровью глазами. Но вот он поднял взгляд и уставился выжидающе на что-то поверх головы Сендака, на трибуны.
Он смотрит на императора, понял Сендак. Гладиатор до мозга костей, он не ударит слепо, пока не получит одобрение свыше.
Толпа вокруг бесновалась; по большей части они требовали убить проигравшего. Но Коммот ждал ответа императора. Вот его морда осветилась радостью, и Сендаку не надо было оглядываться самому, чтобы понять, какое же решение принял Заркон.
С радостным рёвом Коммот замахнулся мечом, и Сендак понял, что его не спасёт ничего. Однако последнее предательство императора так поразило его, что ему было всё равно. Последняя надежда, что его простят, что всё это лишь временно — ушла. Жить больше незачем.
Однако кое-кто, бросившийся прямо под меч Коммота, думал иначе. Широ, Чемпион Арены, выдержал удар, подставив энергетический щит, хоть и встал на одно колено.
Коммот с рычанием ударил мечом второй раз.
— Чемпион, прочь! Не отнимай у меня мою месть!
— Комм, не надо! — попросил Широ, напрягая мышцы в попытке выстоять, пока Коммот давил со всей силы на щит, отделяющий его от Сендака. — Это недостойно, он безоружен.
— Когда он убивал мою семью, они тоже были безоружны! — прорычал Коммот. — Дай мне прикончить эту тварь! Ты сам чуть не убил его! Я знаю, ты бережёшь его для себя!
Их разговор встряхнул Сендака, заставил снова думать и чувствовать, вернул самого себя. Нет уж, пусть он и бывший главнокомандующий, но он не позволит убить себя какому-то немытому дикарю.
Он перекатился в сторону, ухватил копьё и рванул вперёд. Нырнул под щит и, отшвырнув в сторону Широ, вонзил копьё в горло Коммота.
Тот разинул зелёные глаза и огромную вонючую пасть, как будто собрался возмущённо заорать.
— Не будет тебе мести и не будет справедливости, — прошипел Сендак, провернул копьё, так что изо рта Коммота полилась густая чёрная кровь, и пнул в грудь, опрокидывая его. Навалился на древко обеими руками, протыкая горло насквозь, крепко пригвождая к земле.
Коммот дернулся последний раз — и подох под ошеломленное молчание толпы, на глазах у которой приговорённый к смерти остался жив, а Чемпион ослушался императора.
Сендак обернулся: Широ, который поднимался, чтобы спасти теперь и Коммота, снова сел, опустив голову и бессильные руки. Спасать было некого.
Половина гладиаторов лежала на Арене вокруг них — чтобы больше не встать.
11.
Его бинтовали на соседней койке, за ширмой — худой полукровка, в котором чувствовалось что-то рыбье.
Через тонкую перепонку ширмы можно было было разглядеть массивную фигуру Сендака. Широ поймал себя на том, что думает о своём невольном партнёре и соратнике без раздражения и неприязни. Сендак сражался храбро и достойно, и не будь он таким… Сендаком, пожалуй, Широ даже зауважал бы его.
Промакивая порез, идущий через всё плечо Широ до локтя, полукровка вдруг произнес еле слышно:
— Ты должен бежать.
Широ вздрогнул, но полукровка, будто ничего не говорил, продолжил ловко обрабатывать рану. Смазал по всей длине пореза заживляющим гелем, сверху прилепил серебристую полоску «пластыря».
Широ подумал даже, что ему показалось. Но нет, нет, нельзя сдаваться, вдруг это шанс?
— Бежать? — одними губами переспросил он. — Куда? Как?
Полукровка, обрабатывая плечо и порезы на спине, зашёл сзади. Широ нетерпеливо повернул голову:
— Ты друг? Как бежать? И как быть с этим? — он указал на цепь, что шла от его ошейника к ширме и через неё — к Сендаку.
— Улаз, — обронил полукровка. — Всё сделаем.
Широ с сомнением посмотрел на тень Сендака, отпечатавшуюся на ширме. Тот сидел, безропотно позволяя зашивать глубокую рану на груди. И вдруг дёрнул ухом.
Широ прикусил губу. Сендак слышал их разговор? После того, как Широ чуть не задушил его — а в тот момент Широ действительно был готов прикончить обидчика — от Сендака можно было ждать чего угодно. Широ и ждал: ждал, что Сендак ударит в спину, подставит, поможет убить его.
Да, Широ спас его, и спас не раз, но сделал это не для него — для себя. Не в характере Сендака благодарить.
Однако смотреть, как убивают обречённого, беззащитного, потерявшего всё жизни галра, Широ не мог. И помог убить товарища. И лишь оттянул неизбежную смерть Сендака, а заодно впал в немилость императора.
Сейчас ситуация повторялась: без Широ Сендак, эта ушастая мохнатая сволочь, погибнет. И не то чтобы Широ привязался к своему бывшему мучителю, однако бросать его на верную смерть было неправильным.
— Нет, — прошипел Улаз, сообразив ход его мыслей. — С ним вместе — нет. Может выдать. Потом свяжусь снова.
Он шлёпнул Широ по руке, закрепляя серебристую ленту-бинт, и вышел из медицинского корпуса. Широ задумчиво смотрел ему вслед. Улаз прав, конечно — кто он ни был, но он прав. Сендак настолько уверен в том, что его простят, пусть император и велел его казнить. Чтобы заслужить его одобрение, Сендак выдаст их с Улазом, поэтому говорить ему нельзя — доверившись Широ, Улаз подставляет и себя.
В то, что предложение Улаза могло оказаться ловушкой, Широ не верил. Не хотел верить. В кои-то веки появилась возможность бежать, и он не собирался от неё отказываться.
12.
О чём бы там ни шептались помощник друидов и Чемпион, вечером он был непривычно тихим. А может, переживал из-за смерти придурочного Коммота.
— Будет тебе, — наконец недовольно сказал он, когда Широ в очередной раз вздохнул, думая о чём-то грустном. — Этого хвостатого ублюдка никто здесь не любил. Я оказал гладиаторам услугу, когда убил его.
Широ посмотрел на него странным долгим взглядом.
— Дело не в… — он оборвал сам себя, когда послышались голоса и скрежет открываемых дверей. Гладиаторов осталось вполовину меньше, но девочек, судя по голосам, привели как обычно. Значит, каждому из выживших досталось по две-три девчонки.
Их камера была дальней в коридоре, но и к ним в конце концов заглянула охрана.
— Эй, герои, — сказал охранник Нортус, подтягивая к себе стройную девицу с коротким синим мехом по телу и густой гривой иссиня-чёрных волос. — Для вас я приготовил кое-что особенное. Она одна, но сил у неё хватит на четверых, и она умеет такое…
Широ бросил на девушку расфокусированный взгляд и поморщился, как будто девушка отвлекала его от его уныния.
Сендак зевнул:
— Премного благодарен тебе, солдат, но я предпочитаю мужчин. Думаю, ты своими трудами сам заслужил немного удовольствия.
— Нортак, спасибо, — сдержанно сказал Широ, даже не глядя в его сторону, — но ты меня знаешь.
— Он тоже предпочитает мужчин, — осклабился Сендак, делая непристойный жест.
Охранник посмотрел на них, потом на девушку; похоже, предложение Сендака застало его врасплох. Девушка улыбнулась ему двумя рядами мелких перламутровых зубок.
— Я надеялась на Чемпиона, но мне уже заплатили, и ты тоже красивый.
Охранник смущённо улыбнулся ей, приобнял, но поверх её головы бросил на Сендака предупреждающий взгляд.
— Иди уже, — усмехнулся Сендак, махая на него рукой. — Ничего с твоим Чемпионом не случится.
— Видишь? — сказал он, оборачиваясь назад к Широ, когда охранник с девушкой наконец ушли, — даже он стал относиться ко мне по-другому после того, как я прикончил того грязного лохматого урода. Ну что ты на меня так смотришь?
Широ покачал головой и грустно улыбнулся — будто и не был тем Богом Войны, что блистал на Арене.
— Сегодня нас чуть не убили. Это была бойня. Никогда раньше нас не заставляли сражаться друг с другом. В следующий раз будет намного хуже.
— Я бы с удовольствием проредил этот гадюшник ещё раз, — буркнул Сендак. — Только не говори, что у тебя не было такого желания. Кстати, о желаниях.
Намотав цепь на руку, он легко дёрнул её к себе, заставив Широ обратить на себя внимание.
— Ты не отрицал, что ты предпочитаешь мужчин. Ты ведь именно поэтому отказывался от этих девиц?
Широ снова вздохнул.
— И что?
Сендак сел на постели, натянул цепь сильнее. Он помнил прошлый раз, о да, и горло до сих пор саднило. Но опасность заводила.
— Ты ведь хотел этого, хотел с самого начала.
Широ с очередным вздохом сел прямо, свесив босые ноги на пол.
— Если ты о том вечере, когда ты ко мне приставал…
— Нет, я о том вечере, когда ты сам предложил себя, — перебил Сендак.
Это было как вчера — подрагивающее горло под его пальцами, возбуждённый член, прижавшийся к его бедру, и голодные глаза. «Я не против».
Широ снова поглядел на него своим странным взглядом.
По коридору между тем разносились вздохи голодных гладиаторов и вскрики старательных девиц. Это больше не раздражало — как ни стыдно было признаться, но Сендак потерял чувство реальности, происходящее уже не казалось ему постыдным. Как и Широ, он привык к этой обстановке. Всё казалось само собой разумеющимся.
— Ну же, — сказал Сендак и потянул за цепь. — Я не вынуждаю. Скажи хоть слово — и я отстану, и не трону тебя и пальцем. Но ты сам сказал — дальше будет хуже. Мы оба, скорее всего, долго не проживём, так почему бы не развлечься напоследок?
Широ будто и не обращал на него внимания: взгляд его снова затуманился, он повернул голову, прислушиваясь к звукам вокруг. И вдруг сказал тихо:
— Ты угадал. Да, мне нравятся мужчины. — Угол рта его дернулся. — Даже мохнатые и сиреневые.
— Даже захватчики и враги, — добавил Сендак, подтягивая его за цепь ближе к себе. Широ послушно слез с постели, прошёл, шлёпая босыми ногами.
— Иди сюда, — велел Сендак, обхватил его за талию и приподнял, сажая к себе на колени. Широ сел и сразу же обвил его шею руками, и коснулся губами его губ.
Он целовался так жадно, что казалось — у него было секса не год, а десять, тридцать, сто декафиб.
Он зарывался пальцами в мех Сендака, тянул его, сжимая пальцы, и тёрся своим вставшим членом о член Сендака, и вздыхал, и постанывал, как девица для утех, но это лишь больше возбуждало — потому что его вздохи и стоны были настоящими, он искренне получал удовольствие. Сендак запрокинул его голову и лизнул под подбородком, и ещё, задев языком ошейник.
Тело Широ под руками Сендака было горячим и отзывчивым. Он ёрзал на коленях Сендака, сам откидывал голову, подставляя шею. Наклонившись, Сендак легко куснул его сосок через ткань трико, заставив Широ вздрогнуть всем телом, и потянул с его плеч одежду.
Они раздевались, не прерывая поцелуев и дроча друг другу, и кончили почти одновременно с тем, как оказались нагими вместе на постели, дрожа и обнимая друг друга.
— Раздвинь ноги, — велел Сендак, когда смог наконец восстановить дыхание.
Глаза Широ округлились, и он замотал головой.
— Нет, нет… Он слишком большой, он не войдёт.
Сендак лишь самодовольно улыбнулся.
— Раздвинь и приготовься к самому большом удовольствию в твоей жизни, Чемпион.
И когда Широ послушно лёг на спину и развёл ноги, Сендак стал вылизывать его и растягивать языком и пальцами — так долго, что в конце концов Широ стал умолять его трахнуть. Тогда Сендак посадил его на себя, а потом сам лёг на него, а потом они поменялись — Широ был сверху, и это даже оказалось забавно.
Но кончил он всё равно снизу, под Сендаком, впившись пальцами в его шерсть на боках, и стонал так, что, казалось, задохнётся.
Но спустя несколько тиков они снова занялись любовью, потому что всё никак не могли насытиться друг другом.
И это была лучшая ночь Сендака за несколько последних декафибов. И наверняка лучшая в жалкой жизни Чемпиона — Сендак был в этом абсолютно уверен.
13.
Утро выдалось непривычно тихим. Сендак сел на нарах, зевнул, потянулся, чувствуя боль во всех мышцах. Ах да, вчера был славный бой, он наконец убил этого надоедливого Коммота. А ночью после этого…
Сендак усмехнулся, вспоминая их с Широ совместную ночь. Непонятно, кто из них хотел этого больше. В конце концов, у самого Сендака не было секса куда дольше, чем Широ, так что настроение у него было прекрасное.
Широ, спящий на животе на соседних нарах — и как только хватило сил перейти? — во сне казался умиротворённым и спокойным. Одеваться он так и не стал, — трико валялось на полу — и был прикрыт только спадающим покрывалом. Сендак протянул руку и лениво поправил покрывало, закрывая Широ до затылка.
За этим его и застал охранник Нортус — или Нортук, как там его называл Широ? Сендак всё не мог запомнить.
Он вошёл в камеру, угрюмо глянул сначала на Сендака, потом на безмятежно дрыхнущего Широ. Ни слова не говоря о наготе обоих, поднял с пола трико Широ и положил на край постели. И осторожно потряс его за плечо:
— Чемпион, вставай.
Широ замычал что-то и обнял подушку — будто его будил не тюремный охранник, а заботливая мать, и он надеялся, покапризничав, поспать ещё немного.
— Подымайся, — велел он властно, и Широ наконец открыл глаза. Расслабленное выражение лица ушло, он посмотрел на Нортуса с тревогой.
— Одевайся, ты пойдёшь с нами.
Широ нахмурился, без слов тронул ошейник. Нортус жестом велел подойти одного из помощников, и тот до обидного быстро открыл ошейник. И точно так же быстро освободили и Сендака. Он с наслаждением почесал шею, и Широ потёр свою, невольно повторяя его жест — на горле остался красный след, как рубец.
Нортус вышел и стал ждать, пока Широ быстро обмыл лицо и оделся. Напоследок, уже уходя, он бросил тревожный взгляд на Сендака — и почему-то Сендак был уверен, что волнуется Широ не только за себя. Может быть, и вовсе не за себя.
Вот он какой, Чемпион, образец храбрости и благородства.
Сендак поднялся сам, помочился, обмылся и стал одеваться. Хорошее настроение ушло, будто его и не было.
Он в тюрьме, император отвернулся от него и обрёк на смерть. Остаток жизни он проведёт в этом жалком месте и умрёт на потеху бывшим завистникам.
На завтрак он вышел в самом дурном расположении духа. Оставшиеся гладиаторы встречали его не слишком радостно. Кажется, ночь любви не слишком-то их развлекла.
Сендак прошёл под десятками злобных взглядов к общему столу и сел во главе. Перешёптывающиеся гладиаторы заткнулись как по щелчку пальцев. И лишь когда перед Сендаком поставили огромное блюдо с едой, до него дошло — он сел на место Коммота.
Он усмехнулся, ковыряясь в чем-то кашеобразном. Там нашлись куски мяса, и это было неплохо.
Вторая мысль пришла, когда Сендак засунул ложку в рот. Они не знают, чего ждать. гладиаторы. Они пережили ад, они лишились лидера, а теперь и Чемпион куда-то делся, и за главного теперь, похоже, бывший главнокомандующий галра — под чьим командованием их всех поймали и посадили сюда.
После завтрака всех разогнали по камерам. Обычно в это время у гладиаторов начинались тренировки, и Нортус всех загонял в общий зал, но сейчас — то ли чтобы дать передохнуть после вчерашней битвы, то ли потому, что главный охранник всё ещё не вернулся — каждый мог отдохнуть ещё немного.
Нортус явился во время обеда — хмурый как грозовая туча. И без Широ.
Более того, увидев Сендака во главе стола, он протянул руку и вдруг сказал:
— Смотрите — вот кто отнял у вас Чемпиона.
Сендак едва не подавился куском чего-то безвкусного. Чемпион пропал? Но каким образом то, что Сендак хорошенько трахнул его, связано со снятием ошейников и исчезновением Широ?
— Теперь он — ваш новый Чемпион, — продолжил тем временем внезапно разоворчивый Нортус, развернулся и вышел из столовой. Другие охранники ушли за ним.
Когда охранники уходят, это сигнал, что можно делать что угодно.
Едва за ними закрылась дверь, гладиаторы повернулись к Сендаку, и смотрели они на него явно не как на нового Чемпиона.
— Что ты сделал с Широ? — прошипел тонкий и жилистый зелёный тип. Зубы у него были редкие и тонкие, и получилось «С-с-с-сироуу».
— Мы не признаем тебя главным! — заорал тоже зелёный, но широкий и мускулистый гладиатор. — Не признаем!
Криком он явно накручивал себя, но и другие согласно закивали, зашумели.
Сендак вдруг почувствовал смертельную усталость. Он не хотел этого — тюрьмы, Арены, власти над жалким отребьем. Когда в его жизни, такой же жалкой теперь, наконец случилось что-то хорошее, это отобрали — и его обвинили в этом!
— Попробуйте для начала признать, что сейчас я разобью вам головы, грязные отбросы, — прорычал он, одним махом сметая со стола всё перед собой. — Кто первый хочет умереть?
14.
В медицинском отсеке было прохладно и тихо — совсем как внутри Сендака. Что-то холодное засело внутри.
И дело было даже не в сломанном ребре и ссадинах, и выдранных клоках шерсти. Широ пропал, и всё это как-то связано с их совместной ночью. Но как? Гладиаторы спят друг с другом, такое бывает, но неужели Широ досталось лишь за то, что он сблизился с ним, с Сендаком?
Он почувствовал даже — вот нелепость — слабое подобие вины.
Дверь бесшумно отодвинулась в комнату, и туда проскользнул полукровка, который бинтовал Широ после боя. И с которым они шептались — он явно мог знать что-то про!
— Тише, — сказал полукровка, прежде чем Сендак успел произнести хоть слово. — Тебе дорог Чемпион?
Сендак поперхнулся.
— О чём ты? — прорычал он.
Полукровка терпеливо пояснил:
— Ты спишь с Чемпионом. Ты поможешь его спасти?
Сендак вспомнил, при каких обстоятельствах попал в медицинский отсек на встречу со странным полукровкой, и ахнул:
— Да у вас заговор!
Полукровка вздохнул; глаза его были бледными и пустыми, но у Сендака было чувство, что он закатил их.
— Нет, мы всего лишь хотим помочь Чемпиону вернуться на свою планету и предупредить его людей, что галра идут.
— И вы говорите это мне? Мне, Сендаку?
Полукровка настороженно огляделся, боясь, что кто-то услышит возмущённый вскрик Сендака.
— Да, я говорю это тебе, — вполголоса ответил он. — Тебе, бывшему коммандеру и бывшей правой руке императора. — полукровка выделил тоном «бывших».
Сендак слушал молча.
— Я говорю это тому, кто жив до сих пор только благодаря вмешательству Чемпиона. А он из-за тебя скоро умрёт.
— Да что ты несёшь? — взорвался Сендак, подскакивая и хватая предателя за горло.
Тот даже бровью не повёл и прохрипел:
— Он пошёл против воли императора и всей остальной знати, которые хотел твою голову на блюде. И ведьма Хаггар после этого легко наложила на него лапу.
Хаггар? Сендак знал, что для своих научных изысканий и создания новых чудовищ, которые смогли бы превзойти легендарный Вольтрон, она берёт проштрафившихся офицеров галра и выдающихся гладиаторов. И превращает их в чудовищ. Но Широ — Широ в её руках?
— Если тебе дорог Чемпион — помоги ему, — сипел полукровка, потому что в бешенстве Сендак слишком сильно сжал пальцы.
— И как я смогу ему помочь? — брюзгливо спросил Сендак. — Ты думаешь, я смогу раскидать всех друидов и солдат?..
— Этого и не потребуется, — выдохнул полукровка, потирая шею. — Я проведу тебя к друидам, к их операционной, и когда Широ повезут после опытов, его будет сопровождать один, максимум двое.
— После опытов? Зачем нам ждать опытов?
Уже воскликнув это, Сендак понял, что выдал себя — он больше не мог изображать равнодушие. Но приступ тревоги при мысли о том, что Хаггар уже сейчас делает что-то с его Чемпионом, удивил даже его самого.
На лице полукровки проступило облегчение.
— Он уже у Хаггар, — терпеливо пояснил он. — И она уже что-то с ним делает. Нам остаётся только надеяться, что он переживёт это.
За медицинским отсеком их встретил Нортус. Сендак смерил его презрительным взглядом, которого он, похоже, не заметил и сразу обратился к полукровке:
— Улаз, надо торопиться. Хаггар заканчивает.
Тот обернулся на Сендака.
— Я с вами, — сквозь зубы ответил Сендак.
Они прошли через какие-то коридоры, — о существовании некоторых Сендак и не подозревал, и подобрались к крылу друидов, которое находилось рядом с тюрьмой гладиаторов — чтобы не ходить далеко. Встали у врат в операционную, прячась за поворотом.
— Ты ведь специально это сделал? — сквозь зубы спросил Сендак у Нортуса.
— Чтобы ты встретился с Улазом? Ты только понял? — сухо ответил тот, не отрывая глаз от двери.
Сендак вдруг вспомнил: это тот охранник, который пытался помешать ему и его ребятам избить Чемпиона. Надо же, с тех пор он вырос до начальника тюрьмы.
— Нет, я о том, что ты настроил всех против меня — чтобы мне некуда было возвращаться, чтобы был только один путь — за Чемпионом.
— Ты сам прекрасно всех настроил против себя, — бросил Нортус. Идут!
И в самом деле, двое солдат вывезли бесчувственного, но явно живого Широ на каталке.
Сендак, Нортус и Улаз следовали за ними на расстоянии — Нортус периодически оглядывался, чтобы убедиться, что за ними никто не следует.
Когда солдаты были на полпути к тюрьме, Сендак не стал ждать команды и напал. Столкнул их головами, переступил через бесчувственные тела и подошёл к каталке.
— Что это? — ошеломлённо спросил он.
— Хаггар, — угрюмо ответил Улаз.
У Широ не было правой руки — вместо неё темнел протез. Сендак не первый раз видел подобные у ветеранов, но те солдаты теряли свои конечности в бою, а у Широ ещё утром была нормальная, живая рука.
Нортус нервно оглянулся.
— Поторопитесь, — сказал он. — Пока нас не хватились. Я попробую потянуть время, а вы спешите к ангару.
Сендак подхватил Широ на плечо — такого лёгкого, несмотря на механическую конечность.
— Прощай, Нортус, — бросил он.
Глаза охранника расширились.
— Меня зовут Норток, — поправил он.
— Решил поменять имя?
— Меня всегда звали!.. — охранник справился с собой и сдержанно добавил: — Спаси Чемпиона. Врепит са.
— Ты же предатель, — насмешливо сказал Сендак. — К чему это?
— Я люблю свою империю — мне лишь не нравится, что ей управляют безумец и ведьма, — парировал тот. — Врепит са, бывший коммандер Сендак.
— Врепит са, — торжественно ответил Сендак и, развернувшись, поспешил за Улазом к ангарам.
15.
Только в ангаре он понял, что дело нечисто. В капсулу, которую Улаз приготовил для полёта, мог влезть только один пилот, и явно не Сендак с его массивным телосложением.
Однако он молча усадил Широ, который уже немного пришёл в себя и что-то бормотал типа: «Вы уже взяли у меня руку, что вам нужно ещё?», в кабину, пристегнул ремнями и, отступив, смотрел, как Улаз вводит координаты Земли в программу капсулы.
Когда Улаз закончил, Сендак жестом попросил его не закрывать пока капсулу. Он наклонился, провёл рукой по волосам Широ — тёмным сзади и почти белым спереди, надо лбом, и сказал:
— Прощай, Чемпион. Помоги своей планете. Может, мы ещё встретимся. Для меня честью было сражаться с тобой.
Он проводил взглядом улетающую капсулу — скоро её хватятся, а ещё раньше хватятся и самого Широ, и здесь разверзнется ад.
Ну и пусть. Ему нечего терять и нечего стыдиться. Он верно служил империи и своему императору, и пострадал ни за что. И помог Чемпиону, избавил его от страшной участи. Что бы ни думал император о фокусах Хаггар, никто не заслужил подобной участи, особенно Чемпион.
Сендак всё сделал правильно — и он с достоинством встретит свою судьбу.
Он вдруг понял, что Улаз всё ещё стоит и смотрит на него своими пустыми глазами.
— Что пялишься? — усмехнулся Сендак. — Думаешь, я вне себя от злости за то, что меня оставили умирать?
Улаз покачал головой. Сендак заметил вдруг, что полукровка, который казался ему хилым поначалу, крепко сложен, у него сильные мускулистые руки. Одежда удачно маскировала фигуру умелого воина, особенно если не приглядываться к помощнику друидов.
— Есть ещё капсула, достаточно большая для двоих, — сказал он. — Я не воин и не врачеватель. Я шпион, и после моего побега Хаггар догадается обо всём. Клинки Марморы — знаешь о таких?
Сендак сдвинул брови.
— Я думал, это сказки. Но это значит, что ты — против Заркона?
— Да, я против тирана, который уничтожает планеты и позволяет своей ведьме превращать нас в чудовищ. А ты — за кого ты, Сендак? За свой народ, за свою империю — или за то чудовище, которое стоит во главе? Ты положил жизнь ради него — и он выкинул тебя после одной неудачи. Удивительно, что он не отдал тебя Хаггар. Хотя… не факт, что ты не достанешься ей.
По коже Сендака под шерстью прошёлся холодок. Воистину, нет участи страшнее, куда там смерти.
— Я поклялся служить ему, — сказал он.
— Идём со мной, — настойчиво сказал Улаз. — Так ты послужишь империи — может, во главе её станет наконец достойный. Тот, кто оценит твою верность и силу по достоинству.
Сендак мог бы ответить ему, что он дал клятву не потому, что хотел чего-то взамен. И что если бы император его простил, вернулся бы не раздумывая. И что внутри него так и осталась пустота, которую едва заполнил Чемпион — и покинул его, и они больше не встретятся.
И что ему страшно умирать, пусть это и недостойно галра. И что всё это несправедливо.
Но он не может даже за один фиб изменить своё мировоззрение и перейти на сторону врагов императора.
Хотя тот обошёлся с ним недостойно.
Хотя Сендак знал, что больше всего ему хочется не вернуься в строй галра и не бежать в неизвестность с Улазом. А быть сейчас с Чемпионом и защищать его от всех врагов.
— Быстрей решай! — поторопил Улаз, подготавливая челнок — действительно большой и вместительный, пусть и не такой быстрый.
И Сендак принял решение.
@темы: NC-17, Команда Широ, Стадия I, Текст, Негатив
-
-
17.05.2018 в 00:16"Голос его был еле слышным, но офицеры отступили, тяжело дыша и пересматриглядываясь"
"дверь распахнуоткрылась"
Вот вы знаете, очень сложно настроиться на серьезный негативный лад в таких условиях!
-
-
17.05.2018 в 01:11Спасибо, что указали на ошибки, постараемся всё пофиксить.
-
-
17.05.2018 в 20:33Хотя идея у фика интересная.
-
-
18.05.2018 в 08:14-
-
18.05.2018 в 15:03раза в два— вообще бы отлично вышло.-
-
25.05.2018 в 16:28-
-
26.05.2018 в 19:11Но мокрые процедуры никуда не денутся, увы
Неизвестный галра, спасибо большое
авторанего уже не хватило времени)