 |
| Название: Я верну тебя домой Автор: Shiro loves Keith Бета: Shiro loves Keith Размер: миди, 10 561 слово Пейринг/Персонажи: Широ и Кит, спойлерыШиро/Кит, Кит/Широ, намек на Широ/fem!Кит, упоминаются Коливан, Илун, Врек, Кролия, Аллура, Коран, Лэнс, спойлерынамеки на Лотор/Лэнс, односторонний Лэнс/fem!Кит Категория: слэш Жанр: ангст, драма, романс Рейтинг: NC-17 Тема: нейтрал Краткое содержание: Неважно, в каком из миров. Кит знает: в каждом из них он всегда любил Широ. Примечание/Предупреждения: нестандартные методы борьбы с депрессией, таблетки, АУ после пятого сезона, путешествие по альтернативным реальностям  Империя словно насмехается над Альянсом. Каждый раз, когда удается захватить вражеский корабль, Кит ищет.Он находит данные о путях передвижения, лабораториях, пленниках; находит останки роботов, которые разметало по комнатам и коридорам программой самоликвидации. Он находит все, кроме того, что требуется ему на самом деле. Тоска изводит. Тянущее чувство зарождается на уровне сердца, сжимает легкие и проваливается в желудок, скручиваясь узлом. Кит переполнен пустыми надеждами. Они накапливаются вместе с усталостью, смешиваются с глухим раздражением и злобой на себя за то, что до сих пор не справился, не смог вытащить; даже не знает, с чего начать! Все предыдущие попытки обернулись ничем. В этом Кит видит свой провал и персональный вызов. От безысходности опускаются руки. Он выбивает последнюю запертую дверь ногой и замирает в проеме; вдоль спины расползается холод. За время службы в Клинках Марморы Кит привыкает ко многому. У него больше не дрожат руки, когда приходится убивать, и он не видит лиц в кошмарах, но медицинский стол в свежей крови заставляет сердце остановиться на тик. Фиксирующие ремни еще влажные, острый запах чужого страха липнет к коже даже через защитный костюм. Они могли пытать здесь кого угодно, но в мыслях Кита — худший вариант. — Мы опоздали, — говорит он и замахивается мечом. Рубит стол пополам, еще раз и еще. Кроме отвратительных на вид приборов с разными лезвиями-наконечниками тут нет ничего примечательного, поэтому Киту не мешают. В отчаянном приступе ярости он крушит всё, что попадается под руку. Перед глазами мутная пелена, а внутри разрастается черная дыра. Тяжело верить, что Широ до сих пор жив. В луже чужой крови под ногами Кит видит свое отражение. Приходится взять себя в руки: пристальные взгляды Илун и Врека остужают похлеще холодной воды. Врек подходит к незаметной дверной панели, за которой может оказаться или операционная, или палата, или отсек с крио-капсулами. Он долго и сосредоточенно выбивает код на панели, прикладывает к горящему огоньку ладонь, и часть стены отъезжает в сторону. Комната, в которую они проходят с особой осторожностью, заставлена стеллажами; в прозрачных, со спичечный коробок, емкостях хранятся капсулы. Они горят теплым ровным светом, бросают золотистые тени на полки. Энергия внутри капсул живая — пульсирует и дрожит. — Раньше этим пользовались друиды, теперь — солдаты. Что поделать, времена меняются, — говорит Врек. — Что это? — спрашивает Кит, разглядывая содержимое прозрачных коробков. — Это особое средство, — усмехается Илун, как кажется Киту, немного печально. — С ним можно увидеть, как сложилась твоя судьба в других реальностях. — Но зачем такое видеть? — спрашивает Кит. — Чтобы обрести надежду, — Врек связывается по коммуникатору со штабом. Коливан приказывает грузить жидкое золото в капсулах на корабль. Кит незаметно вскрывает коробок с мелкими таблетками, и пока Коливан раздает инструкции, ссыпает горсть в потаенный карман формы, запихивая пустую упаковку в груду отходного материала. Кажется, это средство может пригодиться ему. Нервы Кита на пределе, впрочем, как и он сам. Дело не только в физической усталости. Боль прорастает в каждой клетке тела, пускает корни в сердце и отравляет душу. — Это пьют как таблетки? — Кит делает вид, что интересуется просто так. Он выполняет свою работу, отгружает ценный груз на корабль вместе со всеми и имеет право знать, с чем они столкнулись на этот раз. — Да, но редко. Это запрещенное средство, и просто так его не достать. Друиды с его помощью как-то подглядывают будущее, а солдаты… они пьют его, если чувствуют, что идут умирать, — видимо, что-то мелькает в лице Кита, и Врек спешно добавляет. — Если я правильно помню, все зависит от дозировки, поэтому в малых дозах оно вовсе не опасно, помогает расслабиться и забыться. — И даже используется в медицинских целях, — добавляет Илун. — Главное — не забывать, какому миру ты принадлежишь, чтобы можно было вернуться. Куда вернуться, непонятно, но Кит решает не переспрашивать. *** — Кит, — тяжело роняет Коливан на капитанском мостике, когда отряд возвращается на базу. Очевидно, ему уже доложили, какой погром Кит устроил в лаборатории, дав волю чувствам и эмоциям. — Как ты? — Нормально, — отвечает Кит. Механически, не задумываясь. Кто-то за спиной начинает доклад отчета. Коливан слушает, комментирует, но Кит не слышит слов. Он смотрит на Коливана, а видит сквозь него: стол — такой же, как во множестве предыдущих лабораторий, что удалось захватить; кровь — красную, одинаковую у галра и людей. — Кит, — зовет Коливан. Тяжелая лапа ложится на плечо. Словно очнувшись ото сна, Кит замечает, что они остались наедине, остальные бойцы разошлись. — Как — ты? — Коливан повторяет вопрос. Наверное, он видит Кита насквозь. Даже то, что сам Кит пока не в силах рассмотреть; или то, чего он осознанно не замечает. Голову тяжело держать прямо, еще сложнее удерживать проницательный взгляд Коливана. Кит открывает и закрывает рот, как рыба, которую выбросило на берег в бурю. Он без воды, но еще дышит, потому что сверху хлещет дождь, который скоро кончится. — Кажется, я теряю надежду, — слова вырываются из горла звоном бьющегося стекла. Кит кашляет, потирает шею и горбится. Коливан треплет его по голове, притягивает к себе за плечи почти отеческим жестом. Кит утыкается носом в широкую грудь и закрывает глаза. — Я так хочу верить, что все будет в порядке, но у меня больше не получается, закрывать глаза на очевидное, — говорит он с надрывом под тяжестью бессчетных поисков, завершившихся ничем. — Это могла быть его кровь, — шепчет Кит. — Ребенок, — почти ласково бурчит Коливан на своем языке — Кит понимает отдельные слова. — Тебе следует отдохнуть. *** Одна капсула перед сном. Проглотить без воды, затем — принять горизонтальное положение: Кит действует без инструкции. Он глотает безвкусную светящуюся таблетку, забирается в кровать и закрывает глаза, устроившись под одеялом; возится в кровати, сбивая простыню у ног в ком. Кажется, этого мало; ничего не происходит. Время тянется в обычном режиме, комната остается прежней. Кит вытаскивает из-под подушки пузырек, высыпает на ладонь его содержимое; краем глаза он замечает причудливые золотистые тени на стенах. Пальцы дрожат от напряжения, майка неприятно липнет к спине, и воздух холодит шею. Кит разжевывает зубами растворяющиеся на языке оболочки и глотает обжигающе-горькое золото, прижимая ладони к лицу. Приступ тошноты заканчивается так же резко, как и начинается. Гнев и страх постепенно утихают (возможно, под гнетом усталости), а сердце наливается тяжестью. Очертания комнаты мутнеют, пока не расплываются окончательно. Мир погружается во мрак. *** Будильник звенит прямо в ухо. Мелодия без слов долбит в висок, громкость нарастает. — Кит, выруби его, — стонет Широ. — Сейчас, — сонно бубнит Кит, зарывшись носом в волосы Широ на затылке. Он вытягивает руку, нашаривает за спиной источник звука и мажет пальцем по дисплею. Попасть в строку удается с третьей попытки. Телефон замолкает, Кит приоткрывает один глаз и резко садится в постели. Он совершенно точно помнит, что заснул на базе. Широ здесь нет и быть не может. Или… Кит оглядывается вокруг, смотрит на высоченное окно, задернутое плотными занавесками; со стены сверкает стальной рамой экран новой плазмы, под ним полка с приставкой, джойстиками и кучей дисков. В огромную гардеробную приоткрыта дверь, кое-какие вещи (рубашка, футболка, две пары джинсов, одни из которых вывернуты наизнанку и подраны на коленках) валяются на полу вместе с нижним бельем. Словно кто-то впопыхах раздевался, оставив после себя полный беспорядок. Телефон, на котором Кит вырубил будильник, лежит на тумбочке. Эту модель Кит видит впервые, хотя догадывается, кто ее производитель, по узнаваемому дизайну. Он смотрит под одеяло и замечает, что, вообще-то, спал без трусов, и если прислушаться к собственным ощущениям, то надо бы сходить в душ: у кого-то явно выдалась бурная ночь. Кажется, Врек и Илун не шутили: Кит действительно попал… куда-то. Он горбится, прижимая колени к груди, обхватывает их руками и с опаской поворачивает голову, чтобы взглянуть на Широ. На Широ, у которого в волосах совершенно точно нет ни одного седого волоска. Кит подается вперед, с жадностью заглядывая за плечо Широ, чтобы рассмотреть лицо. Шрама, пересекающего переносицу, тоже нет. И рука — живая, из плоти и крови, согнута в локте; Широ лежит на ней. — Ты смотришь, — говорит Широ, приоткрыв один глаз. Он поворачивается на спину и тянется к Киту руками и ногами. Кит теряет равновесие, падает на Широ; ударяется о плечо и хватается за нос. — Эй! — Киту немного больно из-за носа и очень больно из-за Широ, который жив, здоров и улыбается, обхватив лицо Кита ладонями. Он лезет целоваться прямо так: в постели, с нечищеными зубами. Кит теряется под этим натиском. Знакомое до мелочей тело под пальцами мускулистое и красивое, без единого шрама, без напоминаний об Арене и ужасах плена. — Прости. Больно? — Широ запускает ладонь в загривок Кита, зачесывает волосы назад, целуя открытый лоб. Тепла в его взгляде хватит, чтобы растопить тысячелетний лед. Сопротивление бесполезно. — Ты летал на Кербер? — спрашивает Кит. Широ улыбается, тычется лбом в лоб Кита. — Вообще-то, — напоминает он, — мы летали вместе. Это было, мм, — Широ накручивает на палец прядь волос Кита, смотрит в потолок. — Три года назад? Два года и восемь месяцев, если быть точнее. Второй пилот Когане, вчера вы, вроде, приложились головой о подушку, а не об стену. Кажется, кое-кому здесь необходимо освежить память, — Широ наваливается сверху. Мягкий, тяжелый. Он дотягивается рукой до тумбочки, что-то ищет, а потом щелкает колпачком. Пахнет ванилью и каким-то экзотическим фруктом. Кит не помнит названия, теряется в догадках и ощущениях, ведь Широ с ласковой улыбкой растягивает его пальцами, измазанными смазкой. Он смотрит так открыто, так… Глаза немного щиплет. Кит жмурится, а Широ извиняющимся жестом целует его колено, подтягивает Кита на себя за бедра и погружается во влажное тепло так естественно и легко (конечно, они ведь наверняка всю ночь не спали, можно было так трепетно не растягивать), что Киту остается лишь выгнуться, задыхаясь от гремучей смеси счастья и кайфа. — Ты как? — спрашивает Широ, посасывая кожу на шее Кита. Он нежный и ласковый, он облизывает под подбородком и целует его в губы. — Нормально, — хрипло выдыхает Кит. Они сплетаются языками. Кит стонет громко и пошло прямо в рот Широ, тянется руками к широким плечам, разводит ноги в стороны и горит-плавится-искрит, когда Широ подхватывает его под ягодицы и начинает двигаться. Быстро, резко, до россыпи звезд под веками. У Широ прикрыты глаза, он делит дыхание на двоих. Его язык — во рту Кита, член — внутри Кита, и сам Широ весь, целиком и полностью — в Ките. Каждый вдох и выдох Кита для Широ, Кит принадлежит ему с того самого дня, как они встретили друг друга впервые. От этого хочется плакать и смеяться, и никогда не вылезать из постели и крепких объятий. Кому там надо молиться, чтобы все осталось, как есть? Что говорили Врек и Улун? Главное — помнить? Так Кит не забывает! Широ всегда с ним: в мыслях, поступках, памяти, а главное — в сердце. Даже если в мире, откуда пришел Кит, они с Широ никогда не занимались подобным. Широ сжимает член Кита, умело двигает ладонью, наклоняется и кусает в чувствительное местечко между плечом и шеей. Кит выгибается навстречу Широ, который становится неуправляемым и резким, как порыв ветра. Кита колотит, он подмахивает толчкам, двигается в одном темпе с Широ, а потом его уносит. Далеко, к звездам и жидкому золоту, что опаляет грудь и разум; к белому свету, что выжигает мысли и время. Горячие слезы щекотно прокладывают дорожки по щекам. Широ замирает. Он уже кончил, но остается в Ките. Осторожно опускается сверху, опирается на локти по бокам от головы Кита и бормочет: — Я сделал тебе больно? Кит… ты чего? Кит позорно шмыгает носом, обхватывает Широ за плечи и скрещивает лодыжки у него за спиной. Широ неуверенно опускается сверху, прижимается так, как хочется Киту — настолько близко, что между ними не остается свободного пространства. Живот вымазан в сперме, Кит растянут и из него течет, но ему нет до этого дела. — Я так соскучился, — надорванным голосом хрипит Кит. Он откидывает голову на подушку, смотрит на Широ сквозь мутную пелену слез, застилающую глаза. В носу щиплет, в груди покалывает. По рукам даже ползут мурашки, и Киту становится холодно. Широ выскальзывает из него, опускается рядом на подушку. Он притягивает к себе Кита, целует спутавшиеся волосы и шепчет: — Я тоже. Хотя мы и не виделись всего-то пару часов, пока спали… Кит, что случилось? Столько всего случилось. Кит не уверен, что у него получится рассказать. Он настолько опустошен, что даже не чувствует себя вором, крадущим чужое счастье. Это его Широ. Просто — не его реальность; он не знает, сколько времени осталось. Видимо, не очень много, потому что жидкое золото опаляет грудь. Кит даже видит, как оно течет по венам вместе с кровью, отбрасывая золотистое свечение на простынь. Странно, что Широ этого не замечает. Или… как раз не странно. Это истекает время Кита. — Просто я так тебя люблю, Широ, — бормочет Кит. Слова наливаются тяжестью, застревают в горле. — Иногда хочется лезть на стену от того, как сильно мне тебя не хватает. Если с тобой что-то случится, я… Широ глубоко целует Кита, обхватив лицо теплыми — живыми — ладонями. Удивительно, но он не возражает против слов. Словно это в порядке вещей — между ними — обсуждать подобное. — Что бы со мной ни случилось, я никогда не оставлю тебя, — говорит Широ, прижав ладонь к груди Кита. — И если вдруг я куда-нибудь пропаду, — он улыбается, сдувая с глаз челку. — Ты знаешь, как меня отыскать. Вот здесь. Сердце Кита трепещет под ладонью Широ. *** Его вышвыривает в другую реальность. Он даже не понимает, как и когда это происходит. Резко становится нечем дышать, словно Кит спрыгнул с большой высоты вниз и падает с высокой скоростью. Пробуждение подобно приземлению в ледяную воду. Кит задыхается, выгибается сломанной куклой. Тело бьет озноб, сверху накрывает воспоминаниями. Он даже теряется на мгновение, пытаясь понять, что было взаправду, а что — приснилось, ведь не могло же все это случиться на самом деле! Лететь на Кербер вместе с Широ и жить с ним после на Земле, не подозревая о Зарконе, Вольтроне, и… Кит моргает. Цепь распадается, связь с внешним миром утеряна, под веками расползается давящая темнота. Он чувствует, как кто-то откидывает с его лица волосы, трогает прохладной ладонью лоб. — Эй, лейтенант Когане… Кит? Ты в порядке? Голос, знакомый до дрожи, прорывается сквозь завесу тьмы. — Кошмар приснился? Ничего, бывает, — Широ приподнимает его голову, подставляет к лицу стакан. — Вот, выпей. Кит раскрывает сухие губы, с трудом глотает воду с привкусом пыли и песка — прямо как в Гарнизоне — и продирает глаза. Широ без одежды, без единого шрама, без седины в волосах растерянно улыбается ему, все еще поддерживая под головой, словно не решаясь отпустить обратно на подушку. — Почему ты называешь меня лейтенантом? — хрипло спрашивает Кит. Приходится откашляться, чтобы прочистить горло, и сесть в постели. Кит оглядывается и с трудом узнает стены отцовской лачуги посреди пустыни. Он интуитивно чувствует, что это его дом, по тому, как расставлена мебель и разложены вещи. — Прости, привычка. Не так давно закончились занятия, и… Видимо, убедившись, что опасность миновала, Широ устраивается на подушке, тянет на себя тонкое одеяло и прикрывает глаза. Его ладонь по хозяйски ложится на грудь. Кит разглядывает чужие пальцы. Кожа Широ темнее, чем в воспоминаниях Кита о последней встрече. Она обласкана земным солнцем, согрета зноем лета. — Ты ведь… не студент? — слетает с губ быстрее, чем Кит успевает закрыть рот. Почему-то важно знать, что их с Широ отношениям ничего не угрожает. В чужой реальности он всего лишь гость, но это не меняет природу чувств, что Кит испытывает к Широ. — Кит, — смеется Широ, сонно растирая ладонями глаза. Подушечками пальцев Кит касается густых бровей. Обхватывает лицо Широ, внимательно разглядывая, будто видит впервые. Так оно и есть, если подумать. — Я выпустился два месяца назад, — бурчит Широ, перехватывая за запястье руку Кита. — Мы же договорились, что не будем больше поднимать эту тему… — Широ резко садится, скидывая с себя остатки сна, и громко стонет, наморщив нос. — Лучше бы ты думал об этом два часа назад. Между прочим, мне сидеть больно. Раньше в коробке из-под обуви Кит хранил аптечку: лекарства первой необходимости, пластыри, бинты, перекись, какие-то заживляющие и разогревающие мази. Коробка стояла на одном из отцовских приемников и пополнялась чаще, чем холодильник. В этом своем — чужом — доме Кит не знает, где достать что-нибудь для Широ. Честно говоря, он понятия не имеет, что можно предложить в таком случае, ведь если они с Широ занимались сексом (а судя по тому, что одежды на них нет, так оно и было), и Широ больно, это значит… — Дай взглянуть, — говорит Кит. Он откидывает в сторону легкое одеяло и присаживается на колени, подбираясь к Широ. Тот ведет плечами, беззвучно шевелит губами и неохотно переворачивается на живот, вздергивая задницу кверху. Кит собственнически проводит ладонями по бедрам Широ. Это выходит случайно. Широ принадлежит ему, принадлежал каких-то пару часов назад — от осознания сжимается сердце. Нежная кожа вокруг отверстия слегка покраснела. Кит осторожно прикасается кончиками пальцев. Широ подбирается, выгибает спину. — Кит, — просит он. Непонятно, чего он хочет. Чтобы Кит остановился? Чтобы продолжал? Кит сжимает ягодицы Широ, разводит их в стороны и долго дует на приоткрывшийся вход. Наклоняется, трогает языком, когда Широ сводит лопатки вместе, и толкается кончиком языка в податливое отверстие. Оказывается, Широ умеет быть громким. Он стонет, зовет Кита по имени, умудряется совмещать в одном предложении грязные ругательства и обращения к богу. Кит вылизывает его, пока собственное возбуждение удается сдерживать. Он трогает член Широ, мокрый от выступившей смазки и прижимающийся к напряженному животу, скребет ногтем дорожку волос до пупка. — Не могу, не могу так больше, Кит, — Широ задыхается. Кит накрывает его собой. Как удобно, надо же. Кит-лейтенант старше Широ лет на семь? Восемь? Они не уступают друг другу в росте. Внутри Широ тесно, влажно от слюны. Он сжимается и откидывает голову назад. Кит облизывает его шею, прихватывает губами мочку уха. Невероятно хорошо. Какой-то безумный, почти животный кайф есть в обладании того, с кем готов разделить вечность. Кит никогда не пробовал так со своим Широ. Не довелось. Там, дома, их постоянно разлучали: Гарнизон, Кербер, Вольтрон — невероятные цепочки обстоятельств заставляли балансировать на грани откровенных прикосновений и невысказанных признаний. Кит никогда не сомневался в своих чувствах к Широ, но сейчас уверенность в том, что Широ никуда от него не денется, разрастается. Скорость толчков увеличивается. Широ дрожит, вцепляется зубами в запястье, чтобы заглушить часть звуков. Он мокрый от пота, пахнет невероятно. Живой, возбужденный, с растрепавшимися волосами и метками Кита на шее и плечах. Кит пробует Широ на вкус там, где может дотянуться. Его самого уносит вперед, выше, закручивает в воронку. Широ не в состоянии держать равновесие, у него разъезжаются колени. — Кит, — повторяет он. — Кит! Надо сделать последний рывок. Кит натягивает Широ на себя, вплавляется в кожу, растворяется в чужом теле. Какое-то время они еще лежат без движения. Кит ощущает дрожь, проходящую по телу Широ. Он удерживает руку на пояснице Широ и не выпускает того из объятий. Широ не особо против. — После душа, — говорит он. — Мне точно понадобится та мазь, которую ты «позаимствовал» в Гарнизоне. — В таком случае, думаю, ты знаешь, где ее достать, — отвечает Кит. Он понятия не имеет, где в этом доме искать мазь. Широ с трудом вытягивает из-под себя руку, вытирает пальцы о простынь. — Знаю, — соглашается он. — Я знаю о тебе почти все. Кит разглядывает Широ. Какой же он красивый. Не тронутый магией друидов и ужасами арены. Юный, со светом изнутри. Кит ощущает тепло, идущее от Широ. — Пообещай мне, — говорит Кит. — Что ни при каких обстоятельствах не полетишь на Кербер. — Но... — Широ растерянно моргает, хмурится. Это не тепло, догадывается Кит. По венам снова разливается жидкое золото. Его время на исходе. — Просто не летай на Кербер, — повторяет Кит и осторожно целует искусанные губы. — Пообещай, Широ. Широ охотно отвечает на поцелуй, нависает над Китом. — Хорошо, — задумчиво говорит он. — Только расслабься, окей? Тебе точно не приснился кошмар? Киту предстоит вернуться в кошмар. *** Физические параметры автоматически обнуляются, стоит только Киту оказаться в темноте. Тело ощущает легкость, усталость остается на границе предыдущего мира с неизвестностью. Иллюзия спокойствия развеивается с покалыванием в пальцах. Его немного тошнит, в голове разбухает огненный шар. Пламя облизывает веки в попытке вырваться наружу. Хочется закричать от резкой вспышки боли, но получается лишь беззвучно приоткрыть рот. Парадокс в том, что даже если бы Кит знал, как можно оборвать мучения, то ни за что бы этого не сделал. Таблетки продолжают выделывать невероятные вещи с сознанием и, наверное, телом. Оказывается, смотреть на свое-чужое счастье тяжелее, чем пытаться обрести его в собственном мире. Только зависнув между временем и пространством, задыхаясь от боли, Кит заставляет себя мыслить. Это не его Широ, не их время. Иная реальность, в которой судьба, боги или какая-то другая неведомая хрень к ним более благосклонна. Кит где-то слышал, что без великого несчастья счастья не построишь. Где-то там, сверху или снизу, точно издеваются. За близость с Широ приходится расплачиваться разлукой, и если бы только это… Кит не сдается, не прекращает поиски, но с каждой захваченной базой галра в обращенных к нему взглядах растет сочувствие. Будто остальные знают больше. Они ошибаются! Широ жив. Желание следовать за ним все еще здесь, внутри, но как отыскать ориентир, если всюду распростерся мрак? Кит моргает, темнота впереди мерцает. *** — Эй, я же пошутил, полегче! Встрепанный Лэнс зажимает пальцами кровоточащий нос. Кит отступает, упирается спиной в стену и смотрит на свой кулак. На острых костяшках, побелевших от напряжения, ярко выделяется чужая кровь. — Дурацкие у тебя шутки, — импровизирует Кит. Кажется, собственный голос звучит иначе. В ушах звенит, голова раскалывается от боли, а перед глазами вспыхивают черные всполохи. Кита ведет, словно они с Лэнсом поменялись местами во время удара и досталось Киту, а не ему. Раз Лэнс получил, значит, было за что; с этим можно разобраться. — Это у тебя явные проблемы с чувством юмора, — Лэнс задирает лицо к потолку, бурчит. — Даже обнять по-дружески нельзя. Кровь из носа не останавливается. Кит приваливается лопатками к стене в поисках опоры и незаметно переводит дыхание, пока Лэнс увлечен собственными проблемами. — Я всего лишь хотел пригласить тебя на выпускной. Вот оно что. И Лэнс еще удивляется реакции Кита? Что не так с этим миром? По крайней мере, здесь кое-кто не вылетел из Гарнизона и доучился до последнего курса. — Ты серьезно? — на всякий случай уточняет Кит. — А разве похоже, что нет? — вскидывается Лэнс и тут же смущенно ведет плечами. Наверное, это риторический вопрос, потому что у Кита нет ответа. В отличии от Лэнса, который лучше владеет информацией. — Извини, я не специально. Рефлексы. Светлые стены коридора увешаны портретами героев — лучших пилотов, на чью долю выпали нелегкие испытания — большинство из них погибло во время первых миссий в открытом космосе. Некоторые лица совсем незнакомы. Когда головная боль отступает, Кит с любопытством озирается по сторонам. Лэнс продолжает болтать за спиной. Голос сливается с фоновым шумом: гудением ламп, жужжанием вентиляторов. Если не прислушиваться, слов почти не разобрать. Интересно, а Пидж тоже учится с ними? Что стало с Широ и Мэттом? Ответ находится раньше, чем Кит успевает завершить мысль. На золотистых табличках под портретами указаны имя, фамилия, дата рождения и смерти (если человека уже нет в живых), звание, список наград и краткая биография. Сердце пропускает удар, когда Кит смотрит на табличку под портретом Широ. В легких от нервного напряжения заканчивается воздух. Жив. Служит. Два раза в год читает лекции в Гарнизоне, когда находится на Земле, большую же часть времени бороздит просторы космоса, пилотируя корабль-стрелу — последнее достижение земного прогресса. — Кит, — окликает Лэнс. В его взгляде мелькает осознание. Он широко улыбается, поигрывает бровями и тянет нараспев: — Не может быть! Кровь из носа давно остановилась, рукав Лэнса вымазан красным. Он подворачивает манжет. — Еще одно слово — и я стукну тебя снова, — обещает Кит. На плечо опускается широкая ладонь. — За нарушение воинской дисциплины в Гарнизоне полагается дисциплинарное взыскание вплоть до исключения. Драки запрещены, — любезно напоминает Широ. Мгновенная химическая реакция запускается голосом. Если потребуется выбить землю из-под ног Кита — достаточно привести Широ. Есть кое-что еще, что отмечает про себя Кит: ладонь остается на плече дольше положенного. Повернув голову, Кит смотрит на ухоженные пальцы, на коротко остриженные ногти Широ. — Что здесь стряслось? — вопрос обращен к Лэнсу. — Ничего особенного, сэр! Мы обсуждали выпускной вечер, я советовал Кит надеть платье. Разрешите идти? Сверкая улыбкой, Лэнс подмигивает Киту. — Я все понял, — громко шепчет он, разворачиваясь на пятках, и направляется в сторону лифтов. — Кит? — зовет Широ. — Ты как? Требуется несколько секунд, чтобы наконец удостоить вниманием некоторые части собственного тела, зафиксировав перемены. Собрав волю в кулак, Кит старается не выдать себя эмоциями. Заторможенно поднимает руку, прикасается ладонью к солнечному сплетению. Грудь заметно выделяется, форма туго натянута в тех местах, где раньше было свободно. Кит смотрит вниз и не видит носков обуви, пока не поддается корпусом вперед. А ведь он ошибочно списал изменения в собственном голосе на остаточный эффект от скачков между реальностями. Стыдно признать, в голову даже не приходила мысль, что в каком-то из миров он мог родиться девчонкой. — Что-то случилось? — не дождавшись ответа, Широ обходит его… ее, заглядывает в лицо, наклонившись. Кит прислушивается ко внутренним ощущениям, пытается уловить что-то необычное, но никакой разницы нет: он всегда был не слишком внимателен к вопросам, касающимся собственной внешности. — Как думаешь, мне пойдет платье? Широ удивленно моргает, отводит взгляд в сторону и чешет макушку. — Твой однокурсник — Лэнс, кажется? — получил в нос за неверный ответ? За смехом они скрывают смущение. Кит смотрит на электронное табло под потолком, отображающее время. Занятия давно кончились, время близится к отбою. Очевидно, Лэнс перехватил Кита после ужина по пути из столовой. — Прости, что задержался. После окончания лекции ко мне заскочила Монтгомери, хотела добиться письменного соглашения на чтение курса в следующем году. Кит заслушивается, разглядывает Широ, мельком присматривается к своему отражению в защитном стекле, покрывающем фотографии пилотов. Широ всегда был выше и крупнее, но женское тело Кита тоньше того, к которому он привык. Кит впервые ощущает себя хрупким. Сколько усилий потребуется, чтобы в тренировочном спарринге уложить Широ на лопатки? — И к чему вы пришли? — спрашивает Кит, заметив, что Широ пристально разглядывает его. Словно тоже видит впервые. — Что у меня другие планы на следующий год. Это я и хотел обсудить с тобой. Кит оглядывается вокруг. Коридор — не самое подходящее место для разговоров, к тому же, интересно… как далеко они зашли в этой реальности. Или, наоборот, не зашли — тут уж как посмотреть. — Посидим на крыше? — интересуется Кит. — Хотя… вдруг за подобные предложения полагается дисциплинарное взыскание. Неизвестно, на какой стадии находятся отношения с Широ; чтобы разобраться, требуется время наедине, и Кит собирается выбить для них лишние минуты. Даже если результат будет отличаться от того, что творилось в предыдущих реальностях. Мысли о том, что результат может не отличаться от того, чем Широ и Кит уже занимались, вызывают волнение и горячее напряжение внизу живота. Кит опускает голову, прячет смущение за челкой. — Кит, — выдыхает Широ. Он прислушивается к посторонним звукам и кивком головы показывает следовать за собой. Коридоры пустынны. Возможно, Широ специально выбирает те, что пролегают через учебную часть: шанс встретить кого-то из кадетов или преподавательского состава в это время суток сводится к минимуму. Перед массивной металлической дверью, ведущей на крышу, Широ прикладывает к датчику пропускную карту. Щелкают открываемые замки. Снаружи теплее, чем в помещении. Прогретый за день воздух пахнет раскаленным песком, под подошвами обуви пружинит мягкий настил. — Так что насчет выпускного? — Не знаю, — честно отвечает Кит. Ветер треплет волосы. Когда пряди разлетаются в разные стороны, Кит убирает их с лица и зажимает хвост в кулак. Надо же, в комплекте к немаленькой груди идут прямые длинные волосы, достающие до ремня форменных брюк. Это хорошо или плохо? Наверное, жутко неудобно. Как только Кит справляется в бою или скафандре? Почему не пострижется? Пока Кит борется с ветром и привыкает к осознанию себя в женском теле, Широ заговаривает снова: — Я давно хотел спросить, но… знаешь, все время что-то отвлекало: то миссии, то лекции, то какие-нибудь встречи государственного уровня. За последние полгода я видел тебя… раза три? Кит механически кивает; наверное, так оно и было. Солнечный диск за спиной Широ клонится к линии горизонта. — Выпускникам с высоким процентом успеваемости предоставляется право выбора места прохождения службы, — Широ цитирует устав. — Если вдруг ты еще не определилась со станцией, то… нам на Кербере требуются люди. Информация в закрытом доступе, но если кое-кто подаст прошение, — прозрачно намекает Широ, — Иверсон не имеет права отказать. — Ты уверен, что мое место на Кербере? — Кит понимает, что это важное решение должен принимать не он; лучше бы перевести тему. — Единственное, в чем я уверен, — говорит Широ. — Так это в том, что твое место рядом со мной. Кит с трудом сглатывает, кончики ушей накалились и горят. Он подносит ладони к лицу, чтобы скрыть волнение, но выдает себя с головой. Широ обнимает его за плечи, притягивает к себе и прижимается щекой к макушке. — Я так не хочу тебя отпускать, — выдыхает Широ. — Так не отпускай, — шепчет Кит. — Никогда не отпускай. *** Одна реальность перетекает в другую. Иногда переход плавный, почти незаметный: Кит просыпается в старо-новом месте, осматривается вокруг и прикидывает, кем он является и чем занимается на этот раз; хуже, когда жидкое золото закипает в крови, и его вышвыривает в иной мир без подготовки и особых знаний. В перемещениях нет последовательности. Кит никогда не знает, сколько времени выкрадет у себя. Он так и не разобрался с действием таблеток, а ведь они точно повлияли на организм, возможно — даже убили его. А что, если так оно и есть, и все, что происходило после того, как Кит заснул на базе Клинков — это затянувшаяся предсмертная агония? Если все, что он видит — ненастоящее? Последняя игра разбушевавшегося воображения. *** Перед глазами мелькает белый ободок унитаза. Кита выворачивает, он блюет горьковато-вязкой жижей непонятного цвета. Под веками яркими огоньками вспыхивают разноцветные фейерверки. Хочется разогнуться, но сил хватает только на то, чтобы ухватиться за бачок и нащупать сбоку рычажок слива. Грязная вода закручивается в воронку и исчезает в трубе. Стук в дверь долбит по вискам, мысли в голове совсем разбухли и упираются в черепную коробку. Отвратительное чувство страха расползается от макушки до кончиков пальцев на ногах. Не получается вспомнить, что так напугало его. — Если не откроешь, я выбью эту чертову дверь, — слышит Кит. Он сползает на пол и сворачивается в позу зародыша в попытке согреться или защититься. Силы оставили его, и все, на что Кит способен, это утереть рот рукавом и закрыть глаза, вжав голову в плечи. Память отматывает назад пережитое. Он что-то выпил. Стащил таблетки на миссии и обдолбался неведомой космической хренью, которую используют друиды, и все потому, что Кит скучал по Широ. Широ, который с ноги выбивает замок и чуть не сносит дверь в уборную с петель. — Ты чего? — совершив над собой невероятное усилие, выдыхает Кит. Язык прирос к небу и отказывается шевелиться. То, что он сейчас испытывает, с одинаковой вероятностью может быть последствием его выходки, неизвестно — в каком из миров. Широ подхватывает Кита под мышки, аккуратно поднимает на ноги. — Выглядишь так себе, — он с интересом разглядывает лицо Кита, зависает пальцами в миллиметре от щеки, а потом, словно спохватившись, становится серьезным и собранным. — Я же предупреждал, B-25 ядерная смесь: чем меньше в тебе от человека, тем тяжелее усваивается. — Как же я мог забыть, — бурчит Кит. Его не до конца отпустило: в небе летают вертолеты, а в голове взрываются снаряды. — Нет. Да. Не знаю, — смеется Широ. — Но ты, кажется, перебрал, и нужно с этим что-то делать. «Просто дай мне поблевать», — хочет сказать Кит. Вместо этого Широ подводит его к раковине, включает воду и кивает головой в сторону крана. Кит со вздохом складывает ладони лодочкой и плещет в лицо ледяной водой. На секунду от яркого контраста температур из легких выбивает кислород. Кит открывает и закрывает рот, привыкая к жару, расползающемуся внутри. Набирает пригоршню воды и полощет рот, сплевывает. Он смотрит на Широ и отмечает про себя очередные изменения во внешности: на шее болтается респиратор, черные волосы отросли по плечи, часть из них собрана в небрежный пучок на затылке, блестящая кожанка подчеркивает рельеф тренированных мышц, а кожа кажется темнее, чем Кит запомнил в одном из предыдущих миров — Широ загоревший, почти смуглый. Из-под ворота футболки выглядывает цветной рисунок, перетекающий в узор, скрытый под курткой — татуировка аккурат на той руке, вместо которой в реальности Кита у Широ протез. Шрамов нет, если только они не прячутся под одеждой. Он слишком долго пялится на Широ в отражении зеркала, ловит на себе задумчивый взгляд и отворачивается. — Что? — интересуется Широ, растягивая губы в улыбке. — Ничего, — отвечает Кит. Замечает в отражении фиолетовую полосу, пересекающую собственную щеку, и осторожно трогает кожу подушечками пальцев, на уровне подсознания ожидая боли. Ничего не происходит. В остальном изменений не зафиксировано: Кит все такой же бледный, пока что ниже Широ, одет в широкую толстовку с капюшоном и джинсы. При себе — Кит нащупывает на поясе чехол с клинком — имеет уже знакомое оружие, от этого становится легче. — Я тоже никак не привыкну, — Широ перехватывает руку, разворачивает Кита к себе и наклоняется, обхватив лицо широкими ладонями. Словно вот-вот поцелует. — К чему? Поразительно, насколько хорошо Киту знакомо лицо Широ. С закрытыми глазами память в точности воссоздаст его до самых незначительных мелочей. — К тому, что ты больше не в Вольтроне, — говорит Широ как о само собой разумеющемся и пожимает плечами. — Клинки — это круто, но я не могу утащить тебя с другого конца света, чтобы полетать или порубиться в приставку после, — Широ запинается. — После вылазки. Кит смеется, привалившись лбом к плечу Широ. За смехом он пытается скрыть панику и накатившее облегчение. За все то время, что его перекидывало между мирами, это — первый, в котором Широ упоминает о Вольтроне и Клинках. Чем бы они не являлись. — Я так сильно перебрал, — шумно выдыхает он. Широ тянет Кита в сторону двери. Они вываливаются из узкого коридора в душное помещение, заполненное людьми и недо-людьми, наполовину собранными из металлолома и запчастей. Громкая музыка бьет по ушам. Кит специально опускает голову и глядит под ноги, боковым зрением отмечая странности. Широкая барная стойка тянется вдоль целой стены, за ней орудуют стальные девочки, разливающие в бокалы пиво и еще какую-то жидкость, которую пьют только носители запчастей. Кит принюхивается и удивленно вскидывает брови: пахнет бензином. — Посидим за стойкой или уже хватит? — Широ приходится наклониться к уху Кита. — Хватит, — отвечает Кит, подняв голову. Они застывают друг напротив друга, почти соприкасаясь носами; смотрят, пока у Кита не затекает шея, а потом Широ отступает на шаг назад и наглухо застегивает кожанку. Кит натягивает на голову капюшон толстовки, чтобы занять руки. Ночное небо окутано пеленой желтоватых облаков. Загрязненный воздух плотный и липкий. Широ дергает вверх респиратор, затягивает на затылке ремешки. — Техника безопасности обязывает, — жмет плечами Широ. Кит смотрит вниз и с облегчением обнаруживает у себя на шее точно такой же респиратор, вытягивает его из-под толстовки. Пока Кит прикладывает маску из неизвестного материала к лицу и дышит, проверяя работоспособность клапанов и фильтра, Широ помогает расправить фиксирующие ремни у него на затылке, аккуратно придерживая волосы. Вдоль дороги гудит нескончаемый поток машин, тележек с едой и шумных компаний, разбившихся на кучки. Яркие неоновые вывески зазывают гостей в бары и круглосуточные забегаловки. Где-то обещают скидку, а где-то — бесплатный коктейль или незабываемую ночь. Город кажется знакомым, и в то же время Кит не видел аналогов в своем мире. Если это Америка, то тяжело определить текущий год. Здания необычной формы закручиваются в петли, словно копируют модель русских горок из парка аттракционов. Машины ездят не только на колесах, движение регулируется и в воздухе — аппараты, напоминающие маленькие военные истребители, рассекают ночное небо: с широкими и острыми носами, с закругленными боками, выпирающими крыльями, похожие на тарелки и корабли военного флота галра. — Давай за мной, — командует Широ, голос звучит приглушенно из-под маски. Кит кивает и направляется следом, замечает в половину спины Широ нашивку с белым символом V на черной коже. Он гадает, что же случилось с миром и Вселенной, раз о Вольтроне уже известно на Земле. К стенам зданий жмутся захмелевшие парочки, на ступеньках перед баром с нечитаемым названием выясняет отношения компания внушительных ребят, наполовину состоящих из запчастей и спаянного боевого арсенала. Вместо рук или ног у них пушки с обоймами, свисающими до земли, острозаточенные лезвия или хлысты искрящихся проводов. Стоит Широ и Киту попасть в их поле зрения, спор тут же затихает. — Здравия желаем, Паладин! — отдает честь рослый здоровяк со стальной рукой и красным огоньком прицела вместо глаза. Яркий красный луч, изучающе скользящий по лицу, слепит. Кит тормозит, щурится и трет заслезившиеся глаза. — Надо же, — ворчит здоровяк. — Не получается идентифицировать. Движения Широ настолько стремительны, что даже Кит не сразу понимает, что происходит. Широ в мгновение пересекает расстояние, разделяющее его и здоровяка, и поднимает грузную тушу в воздух, сдавив пальцами металлическое горло. Кит готов поклясться, что рисунок, выглядывающий из-под майки Широ, светится. — Очисти память, — цедит Широ. Ему не тяжело, это что-то другое. Кит задерживает дыхание, подбирая верный вариант. — Так точно, сэр, — хрипит здоровяк. Красный огонек мигает в искусственной глазнице, сообщая об успешном удалении. Широ разжимает пальцы и отступает в сторону от свалившегося на колени здоровяка. Обводит тяжелым взглядом притихшую компанию. — Надеюсь, мне не придется повторять дважды? В повисшей тишине Кит отчетливо слышит, как кто-то копошится в мусорном баке за поворотом. — С вами приятно иметь дело, господа, — говорит Широ. Компания провожает их без слов, встав в стойку «смирно». Кит впервые видит Широ разозлившимся. От него веет раздражением, рисунок под воротом футболки слабо светится. Словно ощутив на себе взгляд Кита, Широ запахивает расстегнувшуюся куртку и дергает пуллер вверх, скрываясь под горло. Если Кит и должен что-то сказать, то он понятия не имеет, что именно. Не хотелось бы выдать себя неосторожным словом или действием. Кто знает, какая последует реакция. Может, действия Широ регламентированы законом, и это в порядке вещей — заставлять стереть память, ведь Широ упоминал, Кит состоит в Клинках. А вдруг Клинки в новом мире — это секретная организация, которая убивает за распространение информации о членах и сотрудниках? — Остынь, — просит Кит, догнав Широ. Опускает ладонь на напряженное плечо, заглядывает в лицо. Широ хмурится, пытается взять себя в руки. Взгляд моментально теплеет. — Ведь они знают правила, — устало выдыхает он. — Идентификация в общественных местах разрешается только в случае совершенного правонарушения. Мы не нарушали закон. — Какая разница? У него все равно ничего не получилось разузнать. — Кит. Ладонь до сих пор покоится на плече Широ. Кит запоздало отводит руку, прячет пальцы в карман толстовки. Мимо них снуют люди и не совсем люди. Смеются, громко разговаривают, обсуждают насущные темы. Кит даже не прислушивается к чужим разговорам, все его внимание сосредоточено на Широ. Приятно, что это взаимно. — Куда мы направляемся? — напоминает Кит. Он уверен, Широ под респиратором улыбается, словно спохватившись и возвращаясь в обычный режим. — Мы уже на месте, — и тут же добавляет, — Лотор решил, что нам необходимо здание в центре, так что заберем Черного — и домой. Кит даже не скрывает удивление, когда отступает на шаг и, задрав голову, пытается рассмотреть в желтом тумане вершину небоскреба, уходящего буквой V в небо. На входе в здание они проходят через неоновый заслон, и только после того, как вспыхивает зеленым панель «доступ разрешен», заходят в холл. Кит плохо разбирается в дизайне, чтобы определить, к какому стилю относится оформление: цвета сочетаются в абсолютной гармонии. Он узнает. Это же Вольтрон. Без четкой формы, львов, робота — это Вольтрон, Кит уверен на все сто. Такое ни с чем не спутаешь: черный, красный, синий, зеленый и желтый, с белыми переходами и подсветкой небесно-голубого оттенка. — Здравствуй, Широ. Здравствуй, Кит, — в воздухе, мигнув строками программного кода, материализуется голограмма Аллуры. Ей удивительно идет строгое платье чуть ниже колена и туфли-лодочки. — Добро пожаловать в Вольтрон. Доложить Лотору о визите? Широ стягивает вниз респиратор, Кит повторяет движение, расслабляя ремни на затылке. — Не стоит, мы ненадолго. — Давно не виделись, Кит, — от пристально сканирующего взгляда Аллуры неуютно. — Если ты принимал смеси, вещества и напитки категории A, — она обращается к Широ, — то я не вправе дать допуск, — в воздухе на уровне головы Широ загорается шкала. Не совсем понятно, как «прибор» считывает информацию и обрабатывает результат. — Всегда поражаюсь, до чего дошел прогресс, — смеется Широ. — Спасибо за заботу. Аллура внимательно разглядывает полученные данные, механически отзывается. — Не стоит благодарности. Есть допуск, подготовить Черного. Собрание паладинов завтра в полдень. Явка строго обязательна, Широ, так что успей к этому времени закончить со своими делами, — она горделиво вздергивает нос. Геометрические фигуры на щеках вспыхивают розовым, прежде чем Аллура растворяется в воздухе. Кит плохо понимает намеки, но осознает, что голограмма Аллуры открыто игнорировала его присутствие и, кажется, демонстрировала неприязнь. Голограмма! — Расслабься, — советует Широ. — У Аллуры сервера первого поколения, она слишком консервативна и до сих пор винит Лотора в твоем уходе. Пидж и Ханк поставили на уши весь технический отдел, а тем так и не удалось обнаружить в коде ошибку, так что… ей, как и человеку, требуется время, чтобы простить обиды. Кит делает вид, что понимает, о чем говорит Широ. Он разглядывает коридор, прямоугольные стеклянные коробки с атрибутикой Вольтрона. На полках аккуратно разложено оружие, древние фотографии в рамках, анимационные снимки, сохранившие движение на табличках. Огромные плазменные экраны крутят видеоролики — ничего особенного: в ночное время суток это не история компании, а прямая трансляция кулинарного ток-шоу. Кажется, Кит даже знает, чьих рук это дело. Его внимание привлекает одна из стен, расположенная за пустующей стойкой приема и регистрации посетителей. Вместо бетона, пластика и металла она состоит из прочного стекла, за которым раскинулось самое настоящее морское дно с песком, кораллами и разнообразной живностью от ярких крошечных рыбок-клоунов и скатов до тигровой акулы, хищно рыскающей между рифами. — Лэнс скучал по океану, — поясняет Широ. — Лотор сделал ему подарок. Ты давно не заходил. Кит насчитывает двадцать лифтов в зоне ожидания. Широ задирает плотный рукав куртки, обнажая рисунок на запястье, и прикладывает руку к панели вызова. Подсветка над дверью кабины, возле которой они стоят, загорается бледно-голубым. — Почему молчишь? — спрашивает Широ, первым ступая в разомкнутые двери шахты. По плавному движению кабины тяжело определить, поднимаются они наверх или, наоборот, спускаются вниз. — У меня до сих пор кружится голова, — отвечает Кит, вспомнив свое состояние и слова Широ в баре. — Все таки B-25 — ядерная смесь. Широ заводит руку за спину. Обруч с характерным металлическим блеском в мгновение перетекает с волос на палец. Широ сгребает пряди, что лезут в лицо, ладонью и заново фиксирует их обручем, моментально собравшим волосы в подобие пучка. Что. Это. Было? — Понимаю. Я как-то перебрал и чувствовал себя отвратительно. Аллура неделю продержала меня без допуска. Потом вмешался Лотор, и ей пришлось выдать разрешение под его ответственность. Если Кит хоть немного знает Широ, то мир должен перевернуться с ног на голову, чтобы Широ перебрал. Эти слова несовместимы. Широ не в том возрасте, чтобы пробовать что-то новое и рисковать своим местом в Вольтроне, пусть и временно. Для подобного поступка нужна веская причина. Что-то явно случилось, и иных способов, кроме как напиться, чтобы справиться с горем, не было даже у него. — Почему ты перебрал? — Кит косится на табло, отсчитывающее этажи. Широ молчит, пока двигается лифт, и отвечает, лишь когда кабина останавливается, а двери расползаются в стороны. — Потому что ты перешел в Клинки. Это случилось так давно, что уже и неважно. Кит хватает Широ за руку; не понимает, почему ладонь нагревается от жара, исходящего от чужого тела. Это важно! Широ смотрит исподлобья. Это важно, но Кит совсем не знает другого себя из этого мира. — Извини, что-то мне до сих пор нехорошо, — он выпускает руку Широ и спешно выходит на этаж первым. — Мы скоро будем дома, и ты отдохнешь, — доносится в спину. Спасибо Широ, что никак не комментирует странное поведение Кита. Из лифта они попадают в огромный ангар, тускло освещенный рядами ламп, расположенных под потолком. Оказывается, Черный — не робот и не машина, а самолет, смутно напоминающий гоночный суперкар. Всего в ангаре находится пять самолетов, укутанных в сияющие защитные поля. Кит не уверен, что они могут формировать Вольтрон, но цветовая гамма, как и модели, слишком похожи на львов. Желтый — тяжелый пассажирский Боинг, оснащенный ракетными пушками под широкими крыльями. Синий — навороченный военный истребитель с закругленным носом и оттопыренным вверх хвостом. Зеленый — тюнингованная военная модель времен Второй Мировой: Кит видел такие в учебнике по истории авиации, когда учился в Гарнизоне. Красный — дерзкий истребитель с низким «козырьком» лобового, перетекающим в боковые стекла. Кит почему-то уверен, что каждый из самолетов оснащен боевым арсеналом, способным стереть с лица земли не одно государство. Стоит им с Широ свернуть в сторону Черного, как защитный барьер дергается и сползает под выпущенные шасси. Тонкие крылья самолета начищены до блеска, под брюхом белеет буква V, главный символ Вольтрона. Широ поднимает вверх руку, прикладывает ладонь к острому носу. Смотрит с любовью и здоровается: — Привет, парень. Черный оживает, раскрывает боковую дверь и опускает вниз трап. В кабине приветственно загорается свет. — Иногда мне кажется, что он живой, — смеется Широ. Кит приподнимается на носках, поглаживает гладкую обшивку корпуса. Мысли уносятся далеко в прошлое, в почти беззаботное время, когда он пилотировал Красного льва, а Широ — Черного, и вся команда была в сборе. Самолет под ладонью отзывается мягкой вибрацией и гулом. Заработали двигатели. Если Черный собран из того же материала, что и львы, то он точно живой. — Привет, — на всякий случай говорит Кит. Давно не виделись. В кабине пилота отчетливо ощущается, кому принадлежит самолет. Удивительно, как запах Широ остается неизменным во всех мирах. Кит закрывает глаза и глубоко вдыхает чужие спокойствие и уверенность. Широ проходит ко встроенному в стену ящику, прикладывает ладонь к подсвеченному сканеру. Дверцы с тихим шипением отворяются; на полках аккуратно разложена специальная одежда. Он вытаскивает из коробки с надписью «Кислород» две маски в герметичных упаковках, вскрывает прозрачную пленку и, задержав дыхание, прикладывает материал, шевелящийся на пальцах, к носу. Тот раздувается как шар, а затем второй кожей скрывает лицо от подбородка до переносицы. Кит слегка сжимает челюсть, когда Широ протягивает ему упаковку со второй маской. Многолетнее доверие к Широ и нежелание выдать себя помогают справиться с отвращением к шевелящейся в пленке массе. Маска растекается по пальцам, Кит наклоняется и резко прикладывает ее к лицу. Становится так холодно, словно он заглянул в морозильную камеру. Хорошо, что Широ занят проверкой оборудования и переговорами с Аллурой по внутренней линии связи, и не замечает реакции Кита на странную маску. К тому моменту, когда он заканчивает общаться с Аллурой, Кит уже пристегнут и сидит в соседнем кресле. Управлять Черным могут двое, но, скорее всего, Широ справляется без напарников: некоторые кнопки и рычаги со стороны второго пилота покрыты защитной пленкой, а управление заблокировано. Широ снимает блокировку легким движением руки, надевает наушники и щурится. Кит слушает, как он приказывает подготовить полосу и открыть ворота. Внутри все застывает, когда Широ поворачивается к Киту, и улыбается взглядом так, что вдоль позвоночника ползут предательские мурашки. — Готов? Киту не приходилось летать на самолетах такого типа; тяжело предположить, как далеко зашел прогресс в мире, где металлическая резинка сама собирает волосы в подобие хвоста, а Аллура — это программный код, способный держать обиду; но он бы не был собой, одним из лучших пилотов Гарнизона, если бы упустил подвернувшийся шанс. — Так точно, сэр! Глаза Широ удивленно распахиваются, он смеется и говорит: — Тогда погнали. Истребитель разрезает воздух, быстро набирает скорость, и это самое крутое чувство из того, что Киту доводилось испытывать, находясь за штурвалом. Широ был прав, Черный живой. В голову из ниоткуда поступает информация о том, как правильно обращаться с системой управления — Кит проходил через подобное со Львами. Он знает, какой рычаг надо переключить или потянуть на себя, какую кнопку вжать пальцем и как лучше повернуть штурвал. Неизвестно, сколько времени осталось и как долго он еще продержится в этом мире. Возможно, они с Широ ведут себя непозволительно — резвятся как дети, гоняя по ночному небу на сверхзвуковом истребителе, понимают друг друга с полуслова, красиво маневрируя среди встречных самолетов, и закручивают петлю перед тем, как зайти на посадку. Пока Кит рядом с Широ, стираются границы дозволенного. У него всегда было туго с определением понятий «плохо», «хорошо». Быть с Широ — хорошо. Когда они вместе, не существует никакого «плохо». — Охренеть, — выдыхает Кит, отлепляя маску, как только Черный успешно приземляется на полосу посреди пустыни. — Ага, — соглашается Широ, откинув голову на сиденье. Тела справляются с напряжением, грудные клетки ходят ходуном. *** Вместо привычной хижины с покосившейся кое-где крышей посреди пустыни возвышается крутой особняк, собранный из стеклянных коробок, бетона и металла; на заднем дворе раскинулся огромный бассейн с подсветкой, Кит даже разглядел беседку для барбекю. Под особняком спрятана навороченная военная мини-база на случай непредвиденных обстоятельств, внезапных атак или государственного переворота, там же располагаются бункер-ангар, в котором надежно скрыт Черный, и центр связи с Вольтроном. В этой реальности у Широ слишком много денег, но придраться к тому, как они потрачены, не получается. После горячего душа Кит переодевается в вещи Широ. Одежда великовата, но мягкая на ощупь и знакомо пахнет — так даже лучше, чем надеть на себя что-то безликое и новое, сохраняется иллюзия связи. Он шлепает босыми ступнями по деревянному полу, включенному на подогрев, и выходит на веранду к Широ, развалившемуся прямо на досках под открытым небом. — Лотор хочет, чтобы паладины окончательно перебрались в башню, но как объяснить ему, человеку большого города, что я чертовски скучаю по звездам? — Широ приподнимается на локтях. Кит опускается рядом с ним, поднимает голову вверх и с удивлением отмечает, что в небе вместо клубов тумана над ними сверкает алмазная крошка. — Пригласи его сюда? — предлагает он. В пустыне даже дышится иначе: воздух чистый и свежий. — Мы это уже проходили, — отмахивается Широ. — Сам знаешь, обстановка с Гарнизоном накаляется, поэтому безопасность прежде всего. Обычно я остаюсь в башне, а за домом, оборудованием и прочим присматривает Слав. В последнее время с выходными не складывается, так что я выбираюсь сюда редко. — Слав? — переспрашивает Кит. — В это время с вероятностью в 99,9% он спит, так что поздороваешься утром. — Как ты с ним уживаешься? — Кит делает вид, что шутит, но ему на самом деле интересно. — Конечно, иногда он бывает жутко невыносимым, а за особо извращенные теории и рассуждения о вероятностях хочется его прибить, но… я привык. Здесь, дома, у Широ слишком уютный вид. Он открыт и расслаблен, не прячется за броней, закрытой одеждой или понятиями долга, чести и доблести. Широ — настоящий. — Кто бы мог подумать, что Слав станет твоим дворецким, — смеется Кит. Широ обнажает ровные белые зубы в улыбке: — Только не называй его дворецким утром, а то обидится, и мы останемся без завтрака. Кит кивает и поворачивается к Широ. Он наконец получает возможность внимательно рассмотреть татуировку. Это не рисунок, а произведение искусства: целая история, сложенная из цепочки событий от запястья до шеи. Возможно, она расползается по груди, прихватив часть спины; не видно, что скрыто под футболкой с короткими рукавами. Сюжет узнаваем. Знаком до мелочей. Из головы разом вылетают посторонние мысли. Кит трогает подушечками пальцев Вольтрон, гладит часть звездного неба и белый свод Замка, обводит свернувшийся черным кольцом в самом низу Дайбазаал, находит Землю в том месте, где у Вольтрона могло бы быть сердце, будь он живым. Присмотревшись к небу на заднем фоне, Кит понимает, что с первого взгляда спутал звезды с кораблями военного флота — неясно, чьего. Широ позволяет Киту поднять его руку; свод замка перетекает в силуэт белого льва. Если задрать рукав футболки выше, то видно скопированный элемент брони Клинков, покрывающий плечо. На шее Широ неоновая полоска голубого цвета, а тонкой границей между изображениями через весь рисунок тянется золотая нить. Она сияет, и разгорается ярче, когда Кит прикладывает к ней пальцы и слегка давит на кожу. На языке вертятся десятки вопросов. — Красиво, да? — Широ приходит на выручку. Одергивает рукав футболки и потирает шею. Кит зачарованно кивает. — Лотор помешан на истории и магии… даже не пришлось заменять части тела на бионические, квинтэссенция в чернилах ускоряет процесс синхронизации с техникой. Кит даже не моргает, пока переваривает информацию. — У тебя ведь тоже есть метка, — Широ прикасается пальцами к лицу. Обхватывает Кита за подбородок и разглядывает полосу, тянущуюся от линии челюсти до щеки. — Кит, мы этого не обсуждали… — Не думаю, что стоит, — перебивает Кит. — Раз не обсуждали, значит — не так уж это и важно. Он отворачивается, уходит от прикосновения и закрывает глаза. Считает до двадцати, чтобы унять разбушевавшиеся нервы. Широ не должен оправдываться! Не перед ним — чужаком, вмешавшимся в не свою жизнь. — Но это важно, — настаивает Широ. — Я был… не совсем в себе, когда дал разрешение на твой перевод в Клинки. Это случилось не потому, что я не хотел видеть тебя в Вольтроне… — Широ, не надо. Пожалуйста, не говори то, что так напоминает другую историю. — Кит, даже сейчас, ты — часть команды, и если со мной что-нибудь случится… Самый громкий звук — это тишина. Ветер подхватывает горсти песка на холмах, подкидывает их в воздух. — Прекрати… Есть вещи, которые остаются неизменными, вне зависимости от времени, пространства и людей, что их окружают. — Я хочу, чтобы ты возглавил Вольтрон. Кит тоже доверяет Широ. Порой даже больше, чем самому себе; но всякий раз, когда Широ заводит речь о будущем, в котором с ним «что-нибудь случится», Кит не знает, куда девать себя от разрывающей боли и глубокой тоски. Вот он, Широ: жив, сидит рядом; но почему-то в глазах щиплет, а грудь сдавливает от недостатка кислорода. — Широ! Кит хорошо помнит разодранную броню; помнит, как запеклась кровь, и рана, оставленная Хаггар, светилась, отравляя тело темной магией, пока огромные рептилии, напоминающие кошек, устроили в каньоне охоту на живца. После первой серьезной битвы с Зарконом их с Широ закинуло на незнакомую планету, и если бы не Пидж… — Не говори так, — просит Кит. — Никогда не говори мне о том, что погибнешь! У него дрожат руки, он сам дрожит, словно температура на термометре опустилась до критической отметки. — Если с тобой что-нибудь случится… Неважно, в каком из миров. Кит знает: в каждом из них он всегда любил Широ. — Я… все равно верну тебя домой.  |
   |
@темы: Нейтрал, Команда Широ/Кит, Стадия I
-
-
20.05.2018 в 23:34-
-
20.05.2018 в 23:34-
-
21.05.2018 в 09:21Особенно первая реальность просто вот до соплей
Спасибо нечеловеческое
пожалуйста, еще-
-
21.05.2018 в 09:52Браво!
-
-
21.05.2018 в 12:25И видно, что текст с большой любовью и писали, и вычитывали.
Сердец команде!
-
-
24.05.2018 в 20:08Интересное объяснение метки
-
-
25.05.2018 в 16:40-
-
31.05.2018 в 15:16Анончик из дежурки, тебе тоже большое спасибо
-
-
28.06.2018 в 11:13Такой красивый, нежный текст. И мне всегда хотелось почитать по широ/кит что-то такое. Неизбежная любовь. Настолько все очевидно, что даже не нужно это выставлять напоказ. Глубокая связь сквозь время и все миры.
LunaYan, спасибо большое! Это просто чудесно.
-
-
28.06.2018 в 21:29Глубокая связь сквозь время и все миры.
Вот! Это то самое, что мне хотелось передать
Огромное спасибо за отзыв!
-
-
11.07.2018 в 16:52-
-
14.07.2018 в 01:35Может быть когда-нибудь я напишу про некоторые реальности отдельные истории ))))